Идея различия между законными и незаконными детьми появляется в русской империи довольно поздно. Только в XVIII веке для обозначения детей, родившихся вне брака, в российском законодательстве стало употребляться само понятие «незаконнорожденные». Что же касается ранней истории нашей страны, то в XI-XVII веках внебрачное происхождение не несло под собой ничего предосудительного; существовало только некоторое отличие в общественном положении детей рабынь и наложниц. При этом и существующее различие было незначительным. К примеру, Владимиру Красное Солнышко незаконное происхождение не помешало стать правителем страны.
В последующем на положение внебрачных детей существенно повлияла православная церковь. Поддерживая брачное сожитие, освященное церковным благословением, церковь всячески подчеркивала свое несочувствие внебрачным связям и их последствиям. Поэтому бастарды признавались ею запятнанными и не допускались к священническому сану. В частности, церковь учила: «Отношения полов - святы и чисты только в таинстве брака. Те, кто волею Божьей принимают решение никогда не вступать в брак, должны воздерживаться от всяких интимных отношений, потому что это было бы изменой Богу» [5, С. 141].
Под влиянием церковных проповедей и общество постепенно меняет свое отношение к внебрачному происхождению. Теперь отношение к «незаконному» младенцу становится презрительным и неприязненным, такой ребенок признается иным, чужеродным. Повсеместно в Российской империи внебрачных детей стали именовать зазорными младенцами. «Без вины виноватые» - вот новая судьба незаконнорожденных.
Однако, несмотря на формирование негативного отношения церкви и общества к бастардам, с конца XVII столетия количество таких детей в России только увеличивалось. Так, уже в середине XVIII века внебрачные рождения по России составляли 6,4%, а к концу XIX столетия - 12,6% [3, С. 150-151].
Увеличение процента незаконнорожденных детей в этот период было закономерным процессом, связанным с развитием общества. Укрепление крепостного права, трудность разводов, разрыв связей между мужем и женой вследствие урбанизации, отходничества, рекрутского набора в армию, долгого срока службы (особенно при Петре I) - все это способствовало массовому распространению внебрачных связей и, как следствие, повышению незаконных рождений.
Сложившееся обстоятельство заставило и государство обратить внимание на проблему внебрачных рождений. Осознавая необходимость сохранения и защиты семейных патриархальных устоев и дворянских родов, российское государство законодательно закрепляет преимущество законных детей перед незаконнорожденными, в связи с чем существенно ограничивает в правах последних. Из-за этого внебрачные дети вплоть до 1918 года становятся особой, «зазорной» категорией людей.
Итак, по законодательству Российской империи, действовавшему в XVIII-XIX веках, незаконнорожденными признавались дети: 1) рожденные вне брака, если они не были узаконены установленным порядком; 2) произошедшие от прелюбодеяния; 3) рожденные более чем через 306 дней после смерти отца или расторжения брака разводом; 4) все прижитые в браке, который по приговору духовного суда признан незаконным и недействительным.Выделяя внебрачных детей в особую категорию, государство в законе закрепило их совершенно бесправное положение. Так, в России вовсе не признавалась связь бастардов с родителями. Незаконные дети не имели права на фамилию отца и законное после него или после матери наследство. Незаконнорожденные, к какому бы званию ни принадлежали их матери, приписывались к податным обществам до совершеннолетия.
Интересно заметить, что российский закон XVIII-XIX веков отказывал незаконнорожденным в каких-либо правах наследования, чего не делало даже самое суровое в Европе законодательство Франции.
Учитывая, что к концу XIX века появление в семье внебрачных детей стало обыденным явлением, правительство в 1902 году издает закон, улучшающий жизнь бастардов в России. Прежде всего, этим законом было изменено устарелое название «незаконнорожденные» более мягким «внебрачные». Конечно, дело не в названии, а в действительном отношении к детям со стороны законодателя и общественного мнения. Однако нельзя отрицать того психологического факта, что если с известным названием соединяется какое-либо позорное представление, позор сохраняется и тогда, когда в общественном мнении произошел переворот в представлении о позорности самого деяния. Новый закон устанавливал юридическую связь между внебрачным ребенком и его матерью, отчасти даже и с отцом. Внебрачные дети теперь могли наследовать после матери на основаниях, установленных для законных детей, но только в благоприобретенном, а не родовом имуществе ее. Притом, если у матери имеются только дочери, рожденные в браке, то наследство делится поровну между законными и незаконными детьми. Слабее связь внебрачного ребенка с его отцом. Законодатель не решился ввести институт признания. Отец внебрачного ребенка обязывался, сообразно своим имущественным средствам и общественному положению матери ребенка, нести издержки на его содержание, если он в том нуждается, до его совершеннолетия. Однако на законное наследование в имуществе отца внебрачным детям право дано не было.
Несмотря на закон 1902 года, положение незаконнорожденных детей в Российской империи было тяжелым. По сути, законодательство страны обрекало бастардов на нищенское существование, а постоянные общественные «гонения» делали их жизнь невыносимой. Безусловно, наиболее негативное отношение к внебрачным рождениям сформировалось в крестьянской среде. Эта масса была менее развита, более забита и сильнее других подвержена влиянию церкви и традиций.
Люди из привилегированных сословий не меньше чтили законы церкви, но все же были снисходительнее к бастардам. При этом внебрачные дети, рожденные в этой среде, более других были ущемлены в своих правах. Ребенок-дворянин причислялся к податному сословию!
Наиболее частыми здесь были случаи появления незаконнорожденных детей у помещика от внебрачных связей с крепостными девками. В принципе, для помещика удобнее всего было записать незаконнорожденного в податное сословие. Ребенка отдавали на воспитание в какую-нибудь крестьянскую семью, естественно с доплатой, где его усыновляли. Конечно, об истинном происхождении бастарду не сообщалось. Помещику такое решение проблемы было не только удобнее, но и прибыльнее: он получал дополнительные рабочие руки.
Нередки были случаи отдачи ребенка в воспитательные дома, конечно же, тайно. Чаще всего отдавали девочек. Таким способом решали проблему обычно дворянки, но и тогда ребенка записывали в зависимое сословие.
Однако не все желали расставаться со своими детьми. В таком случае, в основном дворяне, прибегали к использованию актов усыновления и узаконения, которые существовали в Российской империи. Надо отметить, что узаконение являлось сложным процессом и использовалось в нашей стране нечасто, зато усыновление разрешалось свободно. Правда, любое усыновление дворянами оформлялось индивидуальным актом императора, что слегка затрудняло эту процедуру.
Благодаря актам усыновления и узаконения, незаконнорожденные дети могли быть зачислены в дворянское сословие. При этом на фамилию отца и его имущество они претендовать не могли, зато получали право на образование и доступ к государственной службе.
Итак, российское право делало различие между законными детьми и незаконнорожденными. Закон серьезно ограничивал внебрачных детей в правах, что приводило к приниженному положению последних в обществе.
Безусловно, каждого из бастардов ожидала разная судьба, но и ребенок императрицы, и ребенок крепостной всегда ощущал на себе клеймо «зазорного младенца», поставленное ему обществом.
Примером непростой жизни незаконнорожденных может являться судьба В.А. Жуковского, который хоть и достиг значительных успехов, все же постоянно ощущал свое «незаконное происхождение».
Василий Андреевич Жуковский - один из удивительных людей российской истории. Благодаря своему несравненному таланту и стойкому трудолюбию, Василий Андреевич добился больших успехов в жизни: его произведения были признаны во всем мире, он заслужил любовь не только русской, но и иностранной публики, его доброта и отзывчивость вызывали уважение знаменитых людей современной ему эпохи. Кроме того, Жуковский был удостоен чести назначения на должность наставника великого князя Александра Николаевича. И сейчас, зная все это, трудно поверить, что одиноким и почти бесправным вступил в мир этот величайший поэт.
Василий Андреевич Жуковский родился в 1783 году в селе Мишенское Тульской губернии. Он был сыном пленной турчанки Сальхи и помещика Афанасия Ивановича Бунина.
По семейному преданию, Сальху привезли в дом Бунина по просьбе самого хозяина. Во время русско-турецкой войны один из крестьян села собрался в маркитанты. Придя проститься с помещиком, он опросил:
- Батюшка, Афанасий Иванович, какой мне привезть тебе гостинец, если посчастливится торг мой?
Барин ответил ему шутя:
- Привези мне, брат, хорошенькую турчаночку - видишь, жена моя совсем состарилась.
Удачливый торговец и в самом деле привез двух турчанок, захваченных в плен при взятии крепости Бендеры в 1770 году. Это были родные сестры - шестнадцатилетняя Сальха, муж которой погиб при защите крепости, и одиннадцатилетняя Фатьма, скончавшаяся вскоре по прибытии в село.
С семейной легендой, принятой на веру многими биографами Жуковского, идут вразрез некоторые факты официального документа. По просьбе Афанасия Ивановича Московское губернское правление 18 марта 1786 года выдало ему указ, разрешающий Сальхе «свободное в России жительство».«Турчанка Сальха, - говорилось в документе, - в 1770 году взята была при взятии города Бендер с прочими таковыми же в полон и досталась майору Муфелю, и того же году оным майором по выезде в Россию отдана ему, Бунину, на воспитание, и по изучении российского языка приведена была в веру греческого исповедания...».
По сути, не имеет значения, как Сальха попала в дом Буниных, важно то, что Афанасий Иванович заинтересовался молоденькой турчанкой и вскоре поселился с ней в отдельном флигеле. Надо отметить мудрость Марии Григорьевны Буниной, которая довольно спокойно отнеслась к появлению в доме Сальхи, понимая, что невольница бесправнее любой помещичьей дворовой.
Вскоре от связи с Буниным у Сальхи родился сын. Как уже говорилось, по законам того времени незаконнорожденный ребенок зачислялся в податное сословие, но этому младенцу, как немногим, повезло. Афанасий Иванович, понимая, какая участь уготовлена его внебрачному ребенку, решил позаботиться о его будущем.
Не желая ухудшать отношения с семьей, Бунин не узаконил ребенка. Но он попросил своего приятеля, обедневшего киевского помещика, прижившегося у него в усадьбе, крестить и усыновить этого младенца. Благодаря этому, мальчик получил отчество Андреевичи фамилию Жуковский, а вместе с тем и дворянское звание. Это формальное усыновление дало незаконнорожденному дворянские права и доступ в правящие круги общества, но зато навсегда вывело Жуковского из круга наследников Бунина.
Отсутствие доли в наследстве обрекало Василия на нищенское существование, при этом и полученное дворянское звание не в состоянии было изменить ситуации. И все же судьба была благосклонна к Василию Жуковскому. Печальное событие в семье Буниных - смерть единственного сына - открыло Жуковскому дверь в их дом.
Мария Григорьевна тяжело перенесла смерть любимого сына, и, когда у Сальхи родился мальчик, она восприняла это как знак и сочла христианским долгом взять новорожденного под свое покровительство. Надо отдать должное Сальхе, поступившей истинно мудро в этот момент. Желая счастья своему ребенку и понимая, что Мария Григорьевна видит в ее мальчике как бы замену своему несчастному Ивану, она отнесла его в дом Буниных и положила на пол прямо у ног Марии Григорьевны. Так Василий оказался в семье Буниных - был принят ею, воспитан в ней, любим ею.
Хотя Жуковский ничего не получил по завещанию отца, Мария Григорьевна позаботилась а его благополучии. Василию дали образование, он был устроен на работу и даже получил от Буниной небольшой капитал в десять тысяч рублей.
Удачно сложившиеся для Жуковского обстоятельства помогли ему добиться значительных успехов в будущем. Если бы не любовь Марии Григорьевны к Васеньке, неизвестно, как сложилась его судьба. Ведь Афанасий Иванович умер, когда мальчик был еще маленький, по сути, Жуковского ожидало нищенское существование. И только любовь семьи Буниных спасла ребенка от этой участи.
Однако, получив образование, Василий Жуковский должен был самостоятельно пробиваться в жизни - пришло время самому заботиться о себе и своей матери. Что же помогло Василию Андреевичу благополучно устроиться в этом мире? Конечно, его несравненный и замечательный добродушный характер! Еще в пансионе Жуковский обрел много друзей, которые сопровождали и помогали ему всю жизнь. Еще в пансионе он заинтересовался литературой и поэзией, стал активно заниматься переводами и писать стихи. Уже тогда в Василии Жуковском проглядывали черты большого таланта. При этом Жуковский отличался от других не только своим даром, но и непомерным желанием работать. Со времен окончания пансиона он ни разу (за редкими исключениями) не встал позже пяти часов утра, и рабочий день его везде продолжался, как правило, до шести часов вечера [1, С. 115]. Больше, чем он, заниматься, кажется, уже невозможно.
И вот, благодаря своему трудолюбию и таланту, Жуковский становится любимейшим поэтом эпохи! Везде в обществе встречали его с почетом, любили, приглашали на разные празднества и встречи, он даже был назначен редактором журнала «Вестник Европы». Василий Андреевич добился того, к чему стремился с раннего детства, - независимости. Все это говорит о том, что для поэзии неважно, какого человек происхождения, значим только его талант.
Мы уже говорили, что судьба была благосклонна к Жуковскому, и это хорошо доказывает еще один случай, который изменил жизнь Василия Андреевича и привел его ко двору императора. Так, в 1817 году мимо Дерпта, где в это время находился Жуковский, проезжал профессор российской словесности и помощник воспитателя при великих князьях Николае и Михаиле - Григорий Андреевич Глинка. Ему была предложена должность учителя русского языка при молодой супруге великого князя Николая прусской принцессе Фредерике-Луизе-Шарлотте-Вильгельмине, которой при крещении в православие было дано имя Александры Федоровны. Глинка был болен, но, не подыскав себе замены по должности, он не мог ехать на воды. «Он сделал мне от себя следующее предложение, — сообщает Жуковский Тургеневу — Для принцессы Шарлотты нужен будет учитель русского языка. Место это предлагают ему с 3.000 жалованья от государя и 2.000 от великого князя, с квартирою во дворце великого князя... Занятие: один час каждый день. Остальное время свободное... Обязанность моя соединена будет с совершенною независимостью: Это главное!.. Это не работа наемника, а занятие благородное... Здесь много пищи для энтузиазма, для авторского таланта» [1, С. 179-178].
Так «незаконнорожденный» Жуковский оказался при дворе. Под силой таланта и происхождение уходит в тень!
Надо сказать, что Александр I оценил Василия Андреевича не только как замечательного поэта, но и как хорошего педагога. И потому в 1824 году он был назначен уже наставником великого князя Александра Николаевича. Жуковскому очень нравилось его новая работа, и он подходил к ней со всей серьезностью и ответственностью. По этому поводу отлично выразился Александр Тургенев в письме к Вяземскому: «Жуковский сделался великим педагогом. Сколько прочел детских и учебных книг! Сколько написал планов и сам обдумал некоторые. Выучился географии, истории и даже арифметике. Шутки в сторону: он вложил свою душу даже в грамматику и свое небо перенес в систему мира, которую объясняет своему малютке...» [1, С. 227].
Анализируя жизнь Жуковского, на первый взгляд может показаться - вот он, пример счастливой судьбы человека незаконного происхождения, но не все так просто было и в жизни Василия Андреевича.
Действительно, одному из немногих Жуковскому удалось избежать тяжелой жизни внебрачного ребенка. Поддержка Буниных сильно помогла Василию Андреевичу. Но все же знаменитого поэта незаконное происхождение преследовало всю жизнь.
Душевное, эмоциональное состояние Жуковского было очень тяжелым. Это образно передают некоторые заметки в его дневниках. Несмотря на то, что в семье Буниных все любили Васеньку, в их доме он чувствовал себя неловко. Постоянное чувство зависимости от других угнетало Жуковского.
В минуты грусти Василию Андреевичу казалось, что он «никому не нужен», его одолевали мрачные мысли о матери (ее полурабской жизни), о своем одиночестве. «Одиночество, - пишет он в дневнике, - совершенный недостаток в приятных связях... совершенное бессилие души, ненадеянность на самого себя - вот, что меня теперь мучит... Я не был счастлив в моей жизни... Не имея своего семейства, в котором бы я что-нибудь значил, я видел вокруг себя людей мне коротко знакомых, потому что я был перед ними выращен, но не видел родных, мне принадлежащих по праву... Я не был оставлен, брошен, имел угол, но не был любим никем... Это сделало меня холодным... Я так не привык к тому, чтобы меня любили, что всякий знак любви кого-нибудь ко мне кажется мне странным и чем-то необыкновенным» [4, С. 34].
Мрачные краски здесь сгущены (не так он был одинок; были в семье люди, искренне любившие его: Марья Григорьевна Бунина, ее дочери, Сальха, Андрей Григорьевич Жуковский...), но, в самом деле, была в его положении печальная странность: отец его - вроде бы не отец ему, а мать жмется в сторонке, не смея громко сказать.— по своей бедности о материнских правах. Каких бы успехов ни достигал Василий Андреевич, чувство сиротства и одиночества не покидало его сознание.
Однако истинная трагедия жизни поэта, непосредственно связанная с происхождением, заключалась в невозможности разрешения важного вопроса личного характера. И неразрешение этой проблемы сделает поэта несчастным на всю жизнь.
Младшей дочери Бунина, то есть сводной сестре Жуковского, рано овдовевшей Екатерине Афанасьевне Протасовой не на что было нанять учителей для своих двух дочек, когда пришла пора их учить. Андрей Иванович Протасов состояние промотал, и его пятеро детей - двое рожденных в законном браке и трое внебрачных - ничего не получили в наследство. Тогда Екатерина Афанасьевна без обиняков попросила Василия Андреевича взять на себя обучение сестер Протасовых. Он с радостью согласился, считая себя человеком совершенно близким этому семейству. Старшей его ученице, Маше, было двенадцать, а младшей, Саше, десять лет.
Преподавая уроки, Жуковский искренне влюбился в свою ученицу - Машеньку. Все его мысли теперь были заняты мечтаниями об их свадьбе. «Что со мною происходит? Грусть, волнение в душе, какое-то неизвестное чувство, какое-то неясное желание! — пишет Жуковский в дневнике. — Можно ли быть влюбленным в ребенка? Но в душе моей сделалась перемена в рассуждении ее! Третий день грустен, уныл. Отчего? Оттого, что она уехала! Ребенок! Но я себе ее представляю в будущем, в то время, когда возвращусь из путешествия, в большем совершенстве!.. Это чувство родилось вдруг... Я им наполнен, оно заставляет меня мечтать, воображать будущее... Я был бы с нею счастлив конечно!.. Она умна, чувствительна, она узнала бы цену семейственного счастия и не захотела бы светской рассеянности... Моя первейшая цель есть наслаждение семейственною жизнью... Я был бы счастлив дома, с моею женою» [4, С. 45].
Итак, Жуковский влюбился: его чувство было искренним и чистым, и, более того, оно было взаимно. Маша - его создание - души не чаяла в своем учителе, ловила каждое его слово. Она всей душой тянулась к нему, ощущая единство их мыслей, переживаний.
Однако их искренняя любовь была обречена. Мать Маши, Екатерина Афанасьевна, резко выступила против их брака. Любя Жуковского как друга, она не могла позволить, чтобы ее дочь вышла замуж за человека незаконного происхождения! Вот оно, отношение общества к бастардам - в решении важных дел на первое место вновь выходит происхождение.
«Как в его душе могло созреть такое желание. Как решился он говорить о любви, ничего не имея: ни фамилии, ни имущества... Он же нищ!» - писала Екатерина Афанасьевна в своем дневнике [2, С. 178].
Много раз Жуковский беседовал с Протасовой о его женитьбе на Маше, но всякий раз разговор не приводил ни к каким результатам. Екатерина Афанасьевна так и не дала согласия на свадьбу Василия и Марии. Видимо, она не смогла преодолеть то неприязненное отношение к незаконнорожденным, которое сформировалось в обществе. Происхождение, знатность рода играли для нее и общества в целом большую роль, чем личностные особенности человека.
Несчастная любовь - вот трагедия жизни Жуковского: он и Мария всю жизнь любили друг друга, но так и не смогли быть вместе...
Со временем Мария вышла замуж за Мойера - хорошего человека, даже чем-то напоминающего Жуковского, была с ним счастлива, насколько это было возможным, но никогда в ее душе не затихала любовь к Василию Андреевичу. Для Жуковского Маша всегда оставалась самым нежным и близким созданием, она была его музой. «Она наяву и навсегда». И в самые трудные времена, когда, по словам Василия Андреевича, он не знал «светлых вдохновений», перед поэтическим взором Жуковского стояла Машенька:
...И мне в разлуке с нею
Все мнится, что она –
Прекрасное преданье
Чудесной старины,
Что мне она явилась
Когда-то в древни дни,
Что мне от ней остался
Один блаженный сон...
Василий Андреевич только после смерти Маши, на склоне лет, создаст свое семейное гнездышко. Спутницей он изберет Елизавету Рейтерн - натуру чуткую и душевную. Однако биограф поэта К. К. Зейдлиц точно подмечает, что «Жуковский стремится уподобить образ Елизаветы с образом идеала своей юности и зрелых лет - Маши».
...Всю жизнь Василию Андреевичу Жуковскому светила звезда Марии Андреевны Протасовой-Мойер. Всю жизнь эта необыкновенная! женщина оставалась для него идеалом...
Удивительна и трагична судьба Василия Андреевича Жуковского! Она показывает, что, несмотря на заслуги и достижения в этом мире, общество не дает стереть клеймо незаконнорожденного. И главное, что осложняет жизнь людей, родившихся вне брака, - это зачастую не материальные неурядицы, а психологические барьеры.
ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ:
1. Афанасьев В.В. Жуковский. 2-е изд. М : Мол.гвардия, 1987.397 С.
2. Власов В.А. «Минувших дней очарованье» : В.А. Жуковский в Приок. крае / под ред. Н.А. Милонова. 2-е изд., 1 перераб. и доп. Тула: Приок. кн. изд-во, 1983.255 С.
3. Гончаров Ю.М. Городская семья Сибири второй половины XIX - начала XX в. Барнаул: Изд-во Алт. гоС. ун-та, I 2002.383 С.
4. Жуковский В.А. Дневники В.А. Жуковского с примеч. И.А. Бычкова. СПб., 1901,536 С.
5. Лещенко В.Ю. Русская семья (XI-XIX вв.) СПб.: СПГУТД, 2004. 607 С.
Библиографическая ссылка:
Алдошина И. А. Незаконорожденные дети в России: В. А. Жуковский – внебрачный сын тульского помещика / Ирина Алдошина // Тульский краеведческий альманах. – 2008. – С.28- 34.
Комментариев нет:
Отправить комментарий