Сообщения
Щегловский ручей является одним из правых притоков р. Упы, впадающих в неё в пределах современной Тулы. Его общая протяжённость не превышает 4,5 км. Условно он делит Пролетарский район на две части: в правобережной простираются Кировский посёлок и историческое ядро района — Чулково, в левобережной — т.н. Криволучье (в прошлом — сельские поселения: Большое Криволучье, Малое Криволучье и Криволуцкие Выселки). Коренным тулякам Щегловский ручей больше известен под неблагозвучным названием «Тухлый Дунай»[1], прочно закрепившимся за данным гидрологическим объектом во второй половине прошлого столетия в связи с сильной загрязнённостью ручья сточными водами и бытовым мусором. Однако таковым он был не всегда.
Впервые этот водный объект упоминается в Писцовой книге 1587-1589 гг. как речка Суходол.[2]. Сие название как нельзя лучше отражает природно-географические и геологические особенности данной местности: речка стекает с высокого водораздельного участка по дну древнего сравнительно глубокого оврага, не образуя широких пойменных участков (подобно р. Тулице) и не выходя из берегов даже в период весенних паводков, в связи с чем её долина является действительно «сухой». Этот гидроним просуществовал, по-видимому, до 2-й половины XIX столетия, когда в Щегловской засеке на высоком правом берегу реки (вблизи её истока) был возведён и освящён одноимённый мужской монастырь, название которого и перешло на водный объект.
С древних времён речка пересекалась только двумя идущими из города крупными «магистралями»: в нижнем течении, южнее современной улицы Плеханова она протекала под мостом «Криволуцкой (или Епифанской) дороги», в среднем течении, в районе улицы Кутузова её пересекала «Карницкая дорога».[3] В XX столетии вблизи истока ручья была проложена третья дорога, которая делится им на две разноимённые улицы: ул. Кирова и ул. Щегловская Засека.
Первые археологические исследования в бассейне Щегловского ручья были проведены отрядом Тульской археологической экспедиции под руководством В.П. Гриценко в 1991 г.[4] В результате обследования было выявлено три памятника археологии: два поселения раннего железного века в нижнем течении Щегловского ручья — поселения Металлургов -1, -2 (к северу от улицы Металлургов) и многослойное поселение в его верховьях — Глушана-1, расположенное на левом берегу, почти напротив Щегловского монастыря. К сожалению, из-за допущенной исследователями досадной ошибки все выявленные в 1991 г. археологические объекты были введены в научный оборот как расположенные на речке «Глушане», а один из них получил и производное от этого вымышленного гидронима название — «Глушана-1».[5] Между тем, Щегловский ручей никогда не именовался «Глушаной», а старинное село Глухие Поляны (современные Глушанки), на территории которого также имеются не введённые в научный оборот археологические памятники,[6] расположено от него сравнительно далеко (в 1,5 км к юго-востоку) и приурочено к другому водному объекту.
В последующие два десятилетия Щегловский ручей более не привлекал внимание археологов. Лишь в 2010 г. отрядом археологической экспедиции объединения «Тульский областной историко-архитектурный и литературный музей» под руководством автора настоящей статьи были возобновлены археологические исследования в этой части Пролетарского района.[7] Причиной тому явилась активизация негативного антропогенного воздействия [8] на объекты археологического наследия, влекущая их безвозвратную утрату. Параллельно с мониторингом состояния памятников археологии решались и не менее важные научные задачи: уточнение общей хронологии заселения территории бассейна этой небольшой реки; определение степени освоения его человеком в различные исторические периоды; точная локализация bсторического сельца Щеглова; изучение материальной культуры сельского населения периода развитого и позднего средневековья; сравнительный анализ позднесредневековых сельских материалов с артефактами из синхронных городских слоёв Тулы.
В ходе проведённых исследований было выявлено четыре новых памятника археологии — древних поселений: два в нижнем течении ручья (поселения Дементьева-1, Комбайновая-1) и два в верхнем (поселения Щегловский монастырь-1, -2). Сельские памятники в округе Щегловского монастыря оказались многослойными.
Наиболее интересным из вновь выявленных объектов является небольшое поселение Щегловский монастырь-1, расположенное на левом берегу Щегловского ручья напротив источника, освящённого в память святого целителя Пантелеимона. Площадь этого памятника не превышает 2,4 га. Самые ранние материалы, представленные в основном фрагментами лепной глиняной посуды и морфологически невыраженными кремневыми орудиями, относятся к бронзовому веку и могут датироваться последней четвертью II тыс. до н.э. Позднее, в конце I тыс. до н.э. — начале I тыс. н.э., на этом месте возникло поселение раннего железного века. Несмотря на небольшой временной диапазон существования этого посёлка на памятнике отложился культурный слой, плотно насыщенный фрагментированной посудой и обожжёнными глиняными комьями. Из орудий к этому времени относятся обломки каменных пестов и глиняных грузил. В раннем средневековье (V— VII вв. н.э.) на территории памятника непродолжительное время существовал посёлок, население которого соотносится с мощинской археологической культурой, о чём свидетельствуют находки фрагментированной подлощённой лепной посуды и характерное лощёное битрапециевидное пряслице с широким каналом — грузик для веретена. Финальный и наиболее интенсивный этап освоения памятника связан с существованием селища XIV — начала XV вв. Шурфами были исследованы два погреба на сельских усадьбах этого времени. Один из них являлся сравнительно небольшим и имел овальную в плане форму (размеры — 1,5 х 1,3 м, глубина в материке — 0,6 м). Более крупный погреб являлся почти квадратным (размеры 3,2 х 3,1 м, глубина в материке — 0,9 м). Оба погреба, судя по завалившимся в них остаткам отопительных сооружений, располагались в пределах жилых строений. Эти жилища сгорели, по-видимому, одновременно, в результате большого пожара, после чего поселение запустело окончательно. Судя по находкам, крупный погреб находился в доме достаточно зажиточного лица. Помимо размеров сооружения в пользу этого свидетельствует обилие керамической посуды — несколько десятков сосудов, наличие импортной краснолощёной ордынской керамики, бронзовый щитковосрединный пластинчатый перстень с неорнаментированным щитком овальной формы. Довольно неожиданной находкой явился каменный наконечник стрелы эпохи неолита, обнаруженный на просевшем в погреб сгоревшем дощатом полу. Изделие изготовлено из пластичного чёрного кремня, обработано двусторонней покрывающей ретушью и имеет листовидную форму. Его длина — 5,8 см. Острие, и, возможно, скруглённая пяточная часть наконечника притуплены, что указывает на вторичное использование этого предмета в качестве оберега, и связано, вероятно, с помещением его в оправу. Такие амулеты найдены в древнерусских слоях Белоозера, в окрестностях Киева и, в том числе, в слое XIV в. Новгорода Великого.[8] По этнографическим данным хорошо известно, что ещё в XIX в. тульские крестьяне собирали подобные «громовые стрелы», дорожили ими и использовали эти предметы преимущественно в целебных целях.[9] По всей видимости, такие поверья были распространены и в период средневековья.
В ходе проведённых исследований было выявлено четыре новых памятника археологии — древних поселений: два в нижнем течении ручья (поселения Дементьева-1, Комбайновая-1) и два в верхнем (поселения Щегловский монастырь-1, -2). Сельские памятники в округе Щегловского монастыря оказались многослойными.
Наиболее интересным из вновь выявленных объектов является небольшое поселение Щегловский монастырь-1, расположенное на левом берегу Щегловского ручья напротив источника, освящённого в память святого целителя Пантелеимона. Площадь этого памятника не превышает 2,4 га. Самые ранние материалы, представленные в основном фрагментами лепной глиняной посуды и морфологически невыраженными кремневыми орудиями, относятся к бронзовому веку и могут датироваться последней четвертью II тыс. до н.э. Позднее, в конце I тыс. до н.э. — начале I тыс. н.э., на этом месте возникло поселение раннего железного века. Несмотря на небольшой временной диапазон существования этого посёлка на памятнике отложился культурный слой, плотно насыщенный фрагментированной посудой и обожжёнными глиняными комьями. Из орудий к этому времени относятся обломки каменных пестов и глиняных грузил. В раннем средневековье (V— VII вв. н.э.) на территории памятника непродолжительное время существовал посёлок, население которого соотносится с мощинской археологической культурой, о чём свидетельствуют находки фрагментированной подлощённой лепной посуды и характерное лощёное битрапециевидное пряслице с широким каналом — грузик для веретена. Финальный и наиболее интенсивный этап освоения памятника связан с существованием селища XIV — начала XV вв. Шурфами были исследованы два погреба на сельских усадьбах этого времени. Один из них являлся сравнительно небольшим и имел овальную в плане форму (размеры — 1,5 х 1,3 м, глубина в материке — 0,6 м). Более крупный погреб являлся почти квадратным (размеры 3,2 х 3,1 м, глубина в материке — 0,9 м). Оба погреба, судя по завалившимся в них остаткам отопительных сооружений, располагались в пределах жилых строений. Эти жилища сгорели, по-видимому, одновременно, в результате большого пожара, после чего поселение запустело окончательно. Судя по находкам, крупный погреб находился в доме достаточно зажиточного лица. Помимо размеров сооружения в пользу этого свидетельствует обилие керамической посуды — несколько десятков сосудов, наличие импортной краснолощёной ордынской керамики, бронзовый щитковосрединный пластинчатый перстень с неорнаментированным щитком овальной формы. Довольно неожиданной находкой явился каменный наконечник стрелы эпохи неолита, обнаруженный на просевшем в погреб сгоревшем дощатом полу. Изделие изготовлено из пластичного чёрного кремня, обработано двусторонней покрывающей ретушью и имеет листовидную форму. Его длина — 5,8 см. Острие, и, возможно, скруглённая пяточная часть наконечника притуплены, что указывает на вторичное использование этого предмета в качестве оберега, и связано, вероятно, с помещением его в оправу. Такие амулеты найдены в древнерусских слоях Белоозера, в окрестностях Киева и, в том числе, в слое XIV в. Новгорода Великого.[8] По этнографическим данным хорошо известно, что ещё в XIX в. тульские крестьяне собирали подобные «громовые стрелы», дорожили ими и использовали эти предметы преимущественно в целебных целях.[9] По всей видимости, такие поверья были распространены и в период средневековья.
Ещё одной любопытной находкой является ручка импортного сосуда — амфоры. Как известно, находки амфор в лесной зоне центральноевропейской равнины единичны даже в городских центрах и соотносятся, преимущественно, с усадьбами, принадлежавшими лицам весьма высокого социального ранга. Следовательно, обнаружение даже фрагмента такого сосуда на селище сразу же выделяет это селение над остальной сельской округой. К сожалению, по фрагменту пока невозможно уверенно определить период бытования амфоры: связана ли она с эпохой античности или относится к средневековью.
Самым крупным из всех известных на сегодняшний день древних поселений в бассейне Щегловского ручья является селище Глушана-1, находящееся всего в 50 м к юго-востоку от поселения Щегловский монастырь-1, на противоположной стороне безымянного оврага. Его площадь – около 9,5 га. Оно является левобережной частью исторического сельца Щеглова (правобережная часть сельца соотносится с археологическим памятником Щегловский монастырь-2). Селище Глушана-1 расположено на левом коренном берегу Щегловского ручья в 250 м к северо-востоку от Щегловского монастыря. Поселение занимает пологий склон мысовой оконечности широкого водораздельного участка. С обеих сторон мыс ограничен старыми оврагами, по дну которых текут безымянные ручьи. Как уже отмечалось выше, селище было выявлено ещё в 1991 г. Однако, на момент обнаружения исследователи не соотнесли памятник с древним поселением, известным по письменным источникам. Спустя несколько лет это сделал тульский архитектор А.В. Шевчук, который в своей книге «Пролетарский район Тулы» (1996 г.) весьма восторженно отозвался о данном археологическом открытии: «Тульские археологи, честь им и хвала, уже в 1991 году в ходе археологической разведки обнаружили остатки поселения на указанном историками месте».[10] К сожалению, автор не уточнил, какие историки, когда и кому указали это «место».
Впервые селище упоминается в Писцовой книге Тульского уезда 1587—1589 гг. как деревня Щеглова: «За Зиновьемъ да за Федоромъ за Федоровыми дътми Изволского* старое отца его помъстье: дер. Щеглова, на рчк. на Суходолъ, а въ ней дв. помъщиковъ, а люцкихъ 5 дв., да крестьянскихъ 5 дв., а бобылскихъ 3 дв., да 2 дв. пусты, да 2 мъста дворов.; пашни паханые добр. земли 66 четьи да пер. 56 четьи въ полъ, а въ дву потомужъ, съна 120 коп., лъсу около поль пашенного 6 дес. да лъсу жъ непашенного в длину на 2 версты, а поперегъ на версту».[11]
В письменных источниках XVII в., составленных после событий Смутного времени, поселение уже фигурирует как «пустошь, что была деревня Щеглова на р. Суходоле».[12] Спустя некоторое время жизнь на селище возобновляется, и в XVIII в. оно достигает своих максимальных размеров, перекинувшись на правый берег Щегловского ручья. К этому времени, видимо, относится и возведение высокой плотины для создания пруда, о внушительных размерах которого позволяет судить план Генерального межевания. В последней четверти XVIII в. сельцо Щеглово запустело, и уже в начале XIX в. второй тульский епископ преосвященный Амвросий исходатайствовал себе земельный участок на правобережной части бывшего сельца для строительства на нём загородной летней архиерейской дачи. В 1810 г. на этой земле был выстроен обширный архиерейский дом с домовою церковью.[13] Позднее, в 60-е годы XIX в. к западу от архиерейского подворья был заложен «Богородичный общежительный мужской монастырь» (Щегловский).
В 2010 г. с целью получения дополнительной информации о характере культурного слоя селища Глушана-1, уточнения данных о его историко-культурной атрибуции, а также в связи с развернувшимися на территории памятника масштабными строительными работами было проведено обследование данного объекта археологического наследия, включающее, в том числе, закладку двух небольших рекогносцировочных раскопов.[14] Раскопками были исследованы два разновременных погреба, находившиеся в пределах сгоревших жилых деревянных построек.
Наиболее ранний из них, судя по керамическому набору, относится ко 2-й трети XVI в. С учётом следов сильного пожарища (вероятно, летнего) было бы заманчиво соотнести уничтожение данной усадьбы с периодом осады Тулы крымским ханом Девлет-Гиреем в 1552 г., когда была подвергнута разорению и сожжению и ближайшая к городу сельская округа. Хотя аналогичные последствия могли быть оставлены и близкими по времени набегами крымских татар 1541 г. или 1568 г.
В погребе содержалось значительное количество керамической посуды, подавляющую часть которой составляли характерные для этого времени белоглиняные кухонные горшки ещё сравнительно вытянутых форм. Несколькими экземплярами были представлены керамические крышки и типичные для XVI в. широкогорлые крынки с проушинами для подвешивания. Помимо посуды, в погребе были найдены железные ножи, кресальные кремни (для высекания искр и получения огня), обломок керамического рыболовного грузила, фрагменты глиняной зооморфной игрушки и дисковидной погремушки, украшенной красной ангобной росписью, а также обломки металлургических сопел и железные шлаки, свидетельствующие о расположении поблизости металлургической мастерской.
Второй погреб находился в строении 1-й четверти XVIII в. Он представляет собой овальный в плане котлован размером 4,0 х 2,4 м, заглублённый в материковую породу на 0,6 м. Из него происходит более 300 обломков кирпичей от развалившейся печи, а также значительная серия керамической посуды, треть которой являлась серолощёной. Отдельные сосуды явно столового назначения украшены ангобной росписью. Набор посуды состоит из горшков, крышек, мисок и сосудов типа подойников. Период функционирования сооружения определяется, в том числе, по обнаруженным в верхней части заполнения погреба двум медным российским монетам начала XVIII в., одна из которых отчеканена в 1704 г. Среди других ** находок отметим два бронзовых креста-тельника, навесной замок, ножи, конские и сапожные подковы, фрагменты глиняных игрушек и погремушек, пряслица из стенок круговых сосудов, обломок глиняного рыболовного грузила. Вблизи погреба были найдены конские подковы, стремя, свинцовая ружейная пуля (рис. 2, 5), что косвенно указывает на служилый статус хозяина усадьбы.
В 2010 г. с целью получения дополнительной информации о характере культурного слоя селища Глушана-1, уточнения данных о его историко-культурной атрибуции, а также в связи с развернувшимися на территории памятника масштабными строительными работами было проведено обследование данного объекта археологического наследия, включающее, в том числе, закладку двух небольших рекогносцировочных раскопов.[14] Раскопками были исследованы два разновременных погреба, находившиеся в пределах сгоревших жилых деревянных построек.
Наиболее ранний из них, судя по керамическому набору, относится ко 2-й трети XVI в. С учётом следов сильного пожарища (вероятно, летнего) было бы заманчиво соотнести уничтожение данной усадьбы с периодом осады Тулы крымским ханом Девлет-Гиреем в 1552 г., когда была подвергнута разорению и сожжению и ближайшая к городу сельская округа. Хотя аналогичные последствия могли быть оставлены и близкими по времени набегами крымских татар 1541 г. или 1568 г.
В погребе содержалось значительное количество керамической посуды, подавляющую часть которой составляли характерные для этого времени белоглиняные кухонные горшки ещё сравнительно вытянутых форм. Несколькими экземплярами были представлены керамические крышки и типичные для XVI в. широкогорлые крынки с проушинами для подвешивания. Помимо посуды, в погребе были найдены железные ножи, кресальные кремни (для высекания искр и получения огня), обломок керамического рыболовного грузила, фрагменты глиняной зооморфной игрушки и дисковидной погремушки, украшенной красной ангобной росписью, а также обломки металлургических сопел и железные шлаки, свидетельствующие о расположении поблизости металлургической мастерской.
Второй погреб находился в строении 1-й четверти XVIII в. Он представляет собой овальный в плане котлован размером 4,0 х 2,4 м, заглублённый в материковую породу на 0,6 м. Из него происходит более 300 обломков кирпичей от развалившейся печи, а также значительная серия керамической посуды, треть которой являлась серолощёной. Отдельные сосуды явно столового назначения украшены ангобной росписью. Набор посуды состоит из горшков, крышек, мисок и сосудов типа подойников. Период функционирования сооружения определяется, в том числе, по обнаруженным в верхней части заполнения погреба двум медным российским монетам начала XVIII в., одна из которых отчеканена в 1704 г. Среди других ** находок отметим два бронзовых креста-тельника, навесной замок, ножи, конские и сапожные подковы, фрагменты глиняных игрушек и погремушек, пряслица из стенок круговых сосудов, обломок глиняного рыболовного грузила. Вблизи погреба были найдены конские подковы, стремя, свинцовая ружейная пуля (рис. 2, 5), что косвенно указывает на служилый статус хозяина усадьбы.
В центральной части сельца, по-видимому, там, где в XVIII в. располагался господский дом, была собрана часть распаханного денежного клада. Монеты концентрировались на участке площадью около 100 кв. м в 30-50 м к юго-западу от нового многоквартирного дома № 11 по ул. Хворостухина. По сведениям, полученным от новосёлов этого дома, в указанном месте подростками и строителями было собрано множество «старинных зелёных монет» в ходе планировки территории бульдозером. К сожалению, все они разошлись по рукам и оказались недоступны для изучения. Нумизматическая коллекция, которую посчастливилось собрать нам, состоит из 57 медных российских монет XVIII в. В ней представлены практически все номиналы медных монет того времени («полушка», «денга», «1 копейка», «2 копейки», «5 копеек»), которые датируются в диапазоне с 1735 по 1766 гг. Однако, на наш взгляд, непосредственно с кладом связана лишь часть монет (40 экз.), относящаяся к 1757—66 гг. Именно в этой группе, отличающейся в целом лучшей сохранностью, доминируют монеты «основных кладовых номиналов» (2 и 5 копеек), составляющие более 2/3 выборки. Таким образом, сокрытие клада приходится на вторую половину 60-х гг. XVIII в., т.е. происходит незадолго до окончательного запустения поселения.
На вероятное расположение в этой части сельца господского дома, который, очевидно, был деревянным, указывает скопление обломков печных кирпичей, необработанных и грубо отесанных известняковых блоков от печного фундамента, а также несколько фрагментированных изразцов. Здесь концентрировались осколки стеклянных сосудов XVIII в. (штофов и бутылей) и были обнаружены обломок костяной зубной щётки и глиняная шаровидная погремушка. По-видимому, на этой же усадьбе чуть ближе к Щегловскому ручью располагалась и кузница. Здесь были найдены небольшой кузнечный молоток, конские подковы, подковные гвозди, каменные оселки, а также обломки массивных железных изделий, предназначавшихся для перековки (два топора и сломанная кирка).
В керамической коллекции XVI—XVIII вв. абсолютно доминирует белоглиняная посуда местного тульского производства, отличающаяся от керамики из синхронных городских слоёв лишь более скудным ассортиментом: полностью отсутствуют рукомои, фляги, кумганы, квасники, керамические ковши, цветочные горшки и др. Единственным импортным сосудом является краснолощёный кувшин (или кубышка) московского производства, от которого сохранился лишь небольшой фрагмент стенки[15].
В период позднего средневековья, с момента возникновения сельца Щеглова складывается его рядная приречная планировка, что хорошо маркируется скоплениями артефактов этого периода. Примечательно, что к началу XVII в. селище имеет уже трёхрядную застройку. Третий ряд находился практически на вершине водораздельного участка на расстоянии более 200 м от реки (к сожалению, практически все усадьбы этого ряда в последние годы уничтожены котлованами строящихся многоквартирных домов). Осмотр разрезов построек 2-й половины XVI — начала XVII вв. в бортах строительных котлованов позволил зафиксировать во всех сооружениях наличие следов пожара, который, вероятно, связан с событиями Смутного времени. Помимо керамической посуды, в одном погребе в углистом слое был обнаружен обгоревший бронзовый крест-тельник. Аналогичные кресты найдены и на позднесредневековом селище Мельгуново-4 под г. Епифанью, разорение которого также совпадает с периодом Смуты.[16]
Помимо материалов позднего средневековья и раннего нового времени, соотносимых с сельцом Щеглово, на памятнике были выявлены и свидетельства существования здесь более древних поселений. Наиболее ранние из них в виде серии невыразительных орудий из кремня (скобели и скребки на отщепах), по-видимому, относятся к эпохе камня. В конце I тыс. до н.э. — начале I тыс. н.э. на площадке памятника непродолжительное время существовал посёлок раннего железного века. В XIV — начале XV вв. на противоположных склонах мыса раскинулись две сельские усадьбы, синхронные комплексам, исследованным на поселении Щегловский монастырь-1. Заметим, что они также были уничтожены пожаром.
Как было отмечено выше, окончательное запустение сельца Щеглова приходится на последнюю четверть XVIII в., однако на плане Генерального межевания 1776—1780 гг. оно показано ещё как жилое. Уточнить эту дату, а также ответить на вопрос о причинах запустения возможно лишь после проведения дополнительных исторических и археологических исследований. С площадки поселения Глушана-1 происходят и несколько более поздних находок, относящихся к XIX — началу XX вв.: обломки двух глиняных серолощёных курительных трубок, медная российская монета «1 копейка» 1830 года и две свинцовые товарные пломбы – «Тульская городская скотобойня» и «Московская таможня 1904». Эти предметы отложились в культурном слое памятника после прекращения его существования как поселения, когда территория бывшего сельца отошла к монастырю и стала использоваться в сельскохозяйственном назначении — под огороды и выгоны скота.
На вероятное расположение в этой части сельца господского дома, который, очевидно, был деревянным, указывает скопление обломков печных кирпичей, необработанных и грубо отесанных известняковых блоков от печного фундамента, а также несколько фрагментированных изразцов. Здесь концентрировались осколки стеклянных сосудов XVIII в. (штофов и бутылей) и были обнаружены обломок костяной зубной щётки и глиняная шаровидная погремушка. По-видимому, на этой же усадьбе чуть ближе к Щегловскому ручью располагалась и кузница. Здесь были найдены небольшой кузнечный молоток, конские подковы, подковные гвозди, каменные оселки, а также обломки массивных железных изделий, предназначавшихся для перековки (два топора и сломанная кирка).
В керамической коллекции XVI—XVIII вв. абсолютно доминирует белоглиняная посуда местного тульского производства, отличающаяся от керамики из синхронных городских слоёв лишь более скудным ассортиментом: полностью отсутствуют рукомои, фляги, кумганы, квасники, керамические ковши, цветочные горшки и др. Единственным импортным сосудом является краснолощёный кувшин (или кубышка) московского производства, от которого сохранился лишь небольшой фрагмент стенки[15].
В период позднего средневековья, с момента возникновения сельца Щеглова складывается его рядная приречная планировка, что хорошо маркируется скоплениями артефактов этого периода. Примечательно, что к началу XVII в. селище имеет уже трёхрядную застройку. Третий ряд находился практически на вершине водораздельного участка на расстоянии более 200 м от реки (к сожалению, практически все усадьбы этого ряда в последние годы уничтожены котлованами строящихся многоквартирных домов). Осмотр разрезов построек 2-й половины XVI — начала XVII вв. в бортах строительных котлованов позволил зафиксировать во всех сооружениях наличие следов пожара, который, вероятно, связан с событиями Смутного времени. Помимо керамической посуды, в одном погребе в углистом слое был обнаружен обгоревший бронзовый крест-тельник. Аналогичные кресты найдены и на позднесредневековом селище Мельгуново-4 под г. Епифанью, разорение которого также совпадает с периодом Смуты.[16]
Помимо материалов позднего средневековья и раннего нового времени, соотносимых с сельцом Щеглово, на памятнике были выявлены и свидетельства существования здесь более древних поселений. Наиболее ранние из них в виде серии невыразительных орудий из кремня (скобели и скребки на отщепах), по-видимому, относятся к эпохе камня. В конце I тыс. до н.э. — начале I тыс. н.э. на площадке памятника непродолжительное время существовал посёлок раннего железного века. В XIV — начале XV вв. на противоположных склонах мыса раскинулись две сельские усадьбы, синхронные комплексам, исследованным на поселении Щегловский монастырь-1. Заметим, что они также были уничтожены пожаром.
Как было отмечено выше, окончательное запустение сельца Щеглова приходится на последнюю четверть XVIII в., однако на плане Генерального межевания 1776—1780 гг. оно показано ещё как жилое. Уточнить эту дату, а также ответить на вопрос о причинах запустения возможно лишь после проведения дополнительных исторических и археологических исследований. С площадки поселения Глушана-1 происходят и несколько более поздних находок, относящихся к XIX — началу XX вв.: обломки двух глиняных серолощёных курительных трубок, медная российская монета «1 копейка» 1830 года и две свинцовые товарные пломбы – «Тульская городская скотобойня» и «Московская таможня 1904». Эти предметы отложились в культурном слое памятника после прекращения его существования как поселения, когда территория бывшего сельца отошла к монастырю и стала использоваться в сельскохозяйственном назначении — под огороды и выгоны скота.
Таким образом, комплекс археологических памятников в верховьях Щегловского ручья, ключевым из которых является селище Глушана-1, содержит значительный массив информации о динамике и особенностях формирования сельской округи позднесредневековой Тулы, даже по материалам наших предварительных исследований.
Показательно, что в период развитого и позднего средневековья заселёнными являются лишь верховья р. Суходол, вытекающей из леса (с XVI в. — засечного), т.е. сельские поселения фактически маркируют лесную опушку того времени (которая, кстати сказать, сохранялась в неизменном виде вплоть до начала прошлого века). По всей видимости, приуроченность селищ к лесу была продиктована неспокойной внешнеполитической ситуацией в регионе (о чём свидетельствуют упомянутые выше пожары) и позволяла населению укрываться в лесу в период вражеских набегов. В этой связи отметим, что в раннем железном веке (период рубежа эр) ситуация здесь была более благоприятной для проживания, на что указывает сравнительно плотное расположение поселений по обоим берегам этой небольшой речушки от её истоков и до самого устья.
Находки глиняных рыболовных грузил в комплексах XVI—XVIII вв. свидетельствуют о рыболовном промысле какой-то части местного населения. При этом местом рыбной ловли, по-видимому, являлась сама р. Суходол, имевшая запруженные участки. Кстати, на бóльшую полноводность ручья в прошлом указывает и тот факт, что монахи из Щеглова монастыря по Щегловскому ручью, далее — реке Упе и Рогожке – переправляли лодками и малыми судами своё добро на Покровское подворье.[17]
Дальнейшее исследование комплекса многослойных археологических памятников в верховьях Щегловского ручья позволило бы получить интереснейшие данные о внутренней планировке этих сельских поселений, выявить специфику внутриусадебной застройки на различных этапах её развития, определить конструктивные особенности жилых и хозяйственных строений, получить разновременные вещевые комплексы, что способствовало бы формированию общего представления о материальной и, отчасти, духовной культуре населения сельской округи г. Тулы. Ценность культурного слоя селища Глушана-1 заключается ещё и в том, что в связи с отсутствием серьёзных антропогенных воздействий (территория сельца с момента запустения являлась выгонной землёй, т.е. использовалась преимущественно под пастбище, а с середины прошлого века – частично под огороды) он имеет сравнительно хорошую сохранность, тогда как культурный слой подавляющей части сельских археологических памятников в округе Тулы уже давно уничтожен тракторной распашкой или современной жилой застройкой.
Находки глиняных рыболовных грузил в комплексах XVI—XVIII вв. свидетельствуют о рыболовном промысле какой-то части местного населения. При этом местом рыбной ловли, по-видимому, являлась сама р. Суходол, имевшая запруженные участки. Кстати, на бóльшую полноводность ручья в прошлом указывает и тот факт, что монахи из Щеглова монастыря по Щегловскому ручью, далее — реке Упе и Рогожке – переправляли лодками и малыми судами своё добро на Покровское подворье.[17]
Дальнейшее исследование комплекса многослойных археологических памятников в верховьях Щегловского ручья позволило бы получить интереснейшие данные о внутренней планировке этих сельских поселений, выявить специфику внутриусадебной застройки на различных этапах её развития, определить конструктивные особенности жилых и хозяйственных строений, получить разновременные вещевые комплексы, что способствовало бы формированию общего представления о материальной и, отчасти, духовной культуре населения сельской округи г. Тулы. Ценность культурного слоя селища Глушана-1 заключается ещё и в том, что в связи с отсутствием серьёзных антропогенных воздействий (территория сельца с момента запустения являлась выгонной землёй, т.е. использовалась преимущественно под пастбище, а с середины прошлого века – частично под огороды) он имеет сравнительно хорошую сохранность, тогда как культурный слой подавляющей части сельских археологических памятников в округе Тулы уже давно уничтожен тракторной распашкой или современной жилой застройкой.
Однако в последнее десятилетие над комплексом археологических памятников у Щегловского монастыря нависла реальная угроза полного уничтожения в результате строительства IV Северо-Восточного микрорайона г. Тулы и коттеджного жилья на территории садового кооператива у Щегловского монастыря (ул. Батищева, д. 22, 24...). На момент написания данной статьи уже было уничтожено около 50% площади селища Глушана-1, не менее 20% площади поселения Щегловский монастырь-1 и пока незначительная часть селища Щегловский монастырь-2. Кроме того, работы по «благоустройству» нового микрорайона, связанные с прокладкой новых улиц и подземных коммуникаций, планировкой примыкающей к новостройкам территории, засыпкой естественных понижений местности и оврагов, созданием насыпных парковочных площадок и т.п., кардинально искажают исторический ландшафт некогда привлекательной местности на опушке Засечного леса.
Жилищное строительство — важное и необходимое условие развития современного города. Однако, сопровождаясь уничтожением культурного наследия туляков (вместо его всестороннего изучения и популяризации), вряд ли оно может являться для города исключительно благим делом. Наибольшее сожаление вызывает тот факт, что интереснейшие объекты археологического наследия уничтожаются практически параллельно с их выявлением. Будучи с большим трудом обретёнными из небытия, они туда же и уходят, только теперь уже навсегда, оставляя без ответов великое множество вопросов, которые позволили бы нам хотя бы на шаг приблизиться к пониманию реальной исторической действительности этой маленькой странички многотомной тульской истории.
* Напомним, что согласно той же Писцовой книге Фёдору и Зиновию Извольским принадлежал и осадный двор в Тульском кремле, располагавшийся у кремлёвской стены вблизи башни Одоевских ворот [Писцовыя книги издаваемыя императорскимъ русскимъ географическимъ обществомъ. Ч.1. Отд.2. СПБ, 1877. C. 1081].
* Напомним, что согласно той же Писцовой книге Фёдору и Зиновию Извольским принадлежал и осадный двор в Тульском кремле, располагавшийся у кремлёвской стены вблизи башни Одоевских ворот [Писцовыя книги издаваемыя императорскимъ русскимъ географическимъ обществомъ. Ч.1. Отд.2. СПБ, 1877. C. 1081].
** Выражаем искреннюю благодарность тульским краеведам И.И. Волкову, А.Е. Воробьёву и Е.Г. Мызенко за бескорыстную помощь в проведении полевых археологических исследований.
Примечания:
Примечания:
1. Венглинская О., Дёмина Е. Народные названия объектов городской инфраструктуры // Материалы и тезисы докладов учащихся шестых городских краеведческих чтений 25 апреля 2003 года. Тула, 2003. С. 53.
2. Писцовые книги издаваемые императорским русским географическим обществом. Ч.1. Отд. 2. СПб, 1877. С. 1181.
3. План города Тулы 1741 г. // Афремов И.Ф. История Тульского края. (Историческое обозрение Тульской губернии). Тула, 2002. Л. 4-6. цвет. вкл.
4. Гриценко В.П. Отчёт об охранных археологических исследованиях в г. Туле и Тульской области в 1991 г. [депон. рукопись. Архив Института археологии Российской академии наук (АИА РАН). Р-1. № 16555].
5. Археологическая карта России: Тульская область. Ч. 1. М., 1999. С. 82.
6. Шевчук А.В. Пролетарский район Тулы (визитная карточка-справочник). Тула, 1996. С. 36.
7. Зацаринный С.В. Отчёт об археологической разведке в бассейне Щегловского ручья в Пролетарском районе г. Тулы в 2010 г. Тула, 2012. [депон. рукопись. АИА РАН].
8. Седова М.В. Ювелирные изделия древнего Новгорода (X—XV вв.). М., 1981. С. 175, 176. Рис. 77; Седов В.В. Восточные славяне в VI—XIII вв.: Археология СССР. М., 1982. С. 286. Табл. LXXIII, 7.
9. Наумова Т.В. Коллекция С.С. Стрекалова и её роль в становлении археологии в России // Верхнее Подонье: Археология. История: сб. статей. Вып. 3. Тула, 2008. С. 189.
10. Шевчук А.В. Пролетарский район Тулы (визитная карточка-справочник). Тула, 1996. С. 59.
11. Писцовые книги, издаваемые императорским русским географическим обществом. Ч. 1. Отд. 2. С. 1181.
12. Щепкина Е.Н. Тульский уезд в XVII-м веке: Его вид и население по писцовым и переписным книгам. М., 1892. С. 92.
13. Троицкий Н.И. Тульский Богородичный общежительный мужской монастырь, что в Щеглове // Троицкий Н.И. Тульские древности. Тула, 2002. С. 89.
14. Зацаринный С.В. Отчёт об археологических исследованиях селища Глушана-1 в Пролетарском районе г. Тулы в 2010 г. Тула, 2012. [депон. рукопись. АИА РАН].
15. Зацаринный С.В. Историческое сельцо Щеглово в Пролетарском районе г. Тулы по археологическим данным // Город Средневековья и раннего Нового времени: археология и история: материалы международной науч. конф. Тула, 2013 [в печати].
16. Гриценко В.П. Раскопки позднесредневековых памятников в Тульской области // Археологический бюллетень. Вып. 3. Тула, 1996. С. 25. Рис. 4, 2-4.
17. Шевчук А.В. Пролетарский район Тулы: визитная карточка-справочник. Тула, 1996. С. 38.
Библиографическая ссылка:
Зацаринный С. Древности щегловского ручья:уничтожить или обрести утраченное? / С. Зацаринный // Тульский краеведческий альманах. - 2012. - Вып. 9. - С. 7-14.
Комментариев нет:
Отправить комментарий