Тульское главное народное училище (1786-1804г.г.)

Екатерина РОМАШИНА

Одним из важнейших и интереснейших феноменов русской истории второй половины XVIII века стало формирование так называемых «провинциальных культурных гнезд». В этот период времени особое значение приобрел обыденный (а не событийный) уровень развития отечественной культуры: культурные ценности - достижения науки, искусства, издательского и библиотечного дела - устремились не столько ввысь, сколько начали распространяться «вширь», охватывая всю огромную территорию страны и все ее сословия. Очень важную роль в этом процессе играло и российское образование. Именно в последней трети XVIII века, в ходе реформ Екатерины II, в нашей стране была создана достаточно широкая сеть светских школ, заложены основы единой государственной образовательной системы, теоретически осмыслены и на практике реализованы новые цели, содержание, методы и формы светского обучения и воспитания.
Задавшись целью реформировать школьное дело, Екатерина II предварительно ознакомилась с массой идей и проектов в области образования. Наконец, ее внимание привлекла австрийская образовательная система, а во время свидания в Могилеве император Иосиф II порекомендовал Екатерине для содействия в исполнении ее замыслов своего подданного, православного серба Ф.И. Янковича де Мириево, директора училищ в Темешварскомбанате, характеризуя его следующим образом: «...он не только способный и знающий в этом деле человек, но ... лучше его я никого не имею, можно даже сказать, что он единственный для этого человек...» [1, с.35].
В сентябре 1782 г. Ф.И. Янкович прибыл в Санкт-Петербург и был прикомандирован к Комиссии об учреждении народных училищ (возглавлял ее сенатор П. В. Завадовский) для заведования учебной частью. Фактически все основные документы и планы реформ были составлены именно им. За 4 года работы Комиссией был проделан огромный труд: составлены учебные программы по всем предметам, написаны или переведены учебники, учебные и методические пособия, специально подготовлены 100 учителей для открываемых школ, новая система обучения опробована в 7 училищах Санкт-Петербурга. И, наконец, 5 августа 1786 г. Екатериной был утвержден «Устав народным училищам Российской империи» и собственноручно избраны 25 губернских городов, где эти училища надлежало учредить. Среди этих городов была и Тула [2].
Моментом открытия Тульского главного народного училища (как, впрочем, и всех остальных) стало 22 сентября - день тезоименитства Екатерины II, избранный «дабы сей день, в блаженстве России знаменитый, имел сугубую славу и по начавшемуся в нем всеобщему народному просвещению» [3, с. 18].
Но государственных средств на содержание училищ отпущено не было. Даже самой Комиссии государство оплачивало лишь жалование переводчика, писцов и канцелярские расходы, а остальные необходимые средства Комиссия получала из доходов с дома Щукина (где она размещалась), отдавая в этом доме в наем помещения под лавки, торговые места и питейные заведения. Именно с этой «экономической суммы» ежегодно расходовалось 35 тысяч рублей на издание книг и пособий, содержание учительской семинарии и отправку учителей по месту службы.
Губернские же народные училища были отданы под юрисдикцию местных Приказов общественного призрения. Как известно, в ведении этого учреждения, помимо школ, состояли воспитательные и смирительные дома, больницы, богадельни, выдача ссуд, опека и многое, многое другое. Ясно, что на долю образования внимания выпадало не так уж много. Занимался Приказ в первую очередь, конечно, финансовыми проблемами училищ, а никак не педагогической и даже не организационной стороной дела. Свидетельство тому - Журналы заседаний Тульского приказа общественного призрения.
Расходовались деньги на училище по нескольким постоянным статьям. Прежде всего, это покупка книг и учебных пособий в училищную библиотеку, часть из них затем раздавалась «безденежно» бедным ученикам, а часть - продавалась ученикам «достаточным» и частным лицам. По результатам ежегодных экзаменов книгами награждались лучшие ученики. Так, например, 9 января 1797 г. при открытом испытании в училище было «роздано в призы» книг и «естампов» на 17 рублей, а именно [4, л.80]:

Правила для учащихся 4экз. - 40 копеек

Руководство к чистописанию - 101 рубль

Арифметика - 51 руб. 60 коп.

Российская грамматика - 784 копейки

Гражданская архитектура - 3 1 руб. 50 коп

Механика - 52 руб. 25 коп.

Священная история - 56 рублей

Платоновы богословия - 32 руб. 40 коп

Познание самого себя - 31 руб. 60 коп.

Эстампов - 157 рублей

Отметим, что все розданные книги имели отношение непосредственно к учебному процессу и обязательно пригодились бы ученикам. «Самонужнейшие» книги, которых нельзя было купить в городской книжной лавке, выписывались из Санкт-Петербурга и Москвы. Например, в феврале 1797 г. из Москвы было получено книг для «иностранного класса» на 96 рублей 65 копеек, а из Санкт-Петербурга в это же время пришли необходимые «ландкарты», глобусы и рисунки.
Дети и в XVIII веке были детьми: как и сегодняшние школьники, они теряли и рвали учебники и карты и любили рисовать на классной доске. В июле 1797 г. училище выписывает к следующему учебному году 4 листа политурной бумаги и 8 аршин 12 вершков парусины для починки книг и таблиц; 34 аршина 2 вершка ленточек для обклеивания карт; целый пуд мелу и «грецкую губку» - всего на 8 рублей 42 копейки с 3/4. (Из этой суммы весь пуд мелу стоил всего 30 копеек, а губка - целых 2 рубля 28 копеек!) [5, л.36].
Другой постоянной статьей расходов на училище был крупный и мелкий ремонт. Так, например, 17 июля 1797 г. директор училища коллежский советник В.В. Рыкачев докладывал Приказу: «...в корпусе построенном для главного народного училища оказались в ветхости, а именно: некоторых окнах рамы совсем сгнили, печи многие худы, так же трубы для очистки сажи нужно в некоторых местах разобрать, а при том находящийся близ сего двора ров времени от времени водою разливает, отчего и ныне каменный забор стал разваливаться. Когда же оставить ров без укрепления, то ... весной ... дому воспоследует опасность». [Там же.] Приказ постановил губернскому архитектору Сокольникову все осмотреть и представить смету ремонта. Но, надо сказать, архитектор вовсе не спешил: в следующий раз Приказ обсуждал это дело только 24 декабря, т.е. через 5 месяцев. (Упоминание о рве, заливаемом паводковыми водами, является косвенным сведением о местоположении здания училища, где конкретно оно находилось - мы не знаем.) В здании училища были «починены штукатуркою и белены потолки» в классах и коридорах, выкрашены двери, столы и доски, отремонтированы замки дверей и задвижки всех окон и т.д. Подобные перечни подрядчиков дают нам сведения о том, из каких помещений состояло здание Тульского народного училища. В нем было: 4 класса, кабинет для занятий естествознанием, физикой и геометрией, учительская комната, коридор, лестница и крыльцо.
Еще одна статья расходов - это, конечно, жалование. Выплачивалось оно в училище 3 раза в год и составляло [6, л.51.]:

Директору- 500 руб. в год

Учителям двух старших классов по - 400 руб. в год

Учителю 2- го класса - 200 руб. в год

Учителю 1-го класса - 150 руб. в год

Учителю иностранного языка - 150 руб. в год

Сторожам по 48 руб. в год

Дровами и свечами училище снабжалось «натурой» - так выходило дешевле. «Годовая препорция» дров для училища составляла 51 сажень [7, л.9.]. Как правило, все издержки училища Приказ оплачивал postfactum по представлению директора. И, судя по тому, как до полкопейки училище должно было отчитываться об истраченных деньгах, свободных средств у него не было. Но и ни одна финансовая просьба директора Приказом ни разу не была отклонена, жалование учителям не урезали (как это случалось порой в других губерниях), выплачивали его аккуратно и в срок.
Чему же, кого и как учили в Тульском главном народном училище? Согласно Уставу, принимали в него детей всех сословий, кроме крепостных крестьян, как мальчиков, так и девочек, плата за обучение не взималась. Но в реальной практике мальчиков в училище всегда было намного больше, чем девочек, а учились в нем в основном дети мещан и купечества - дворянство крайне неохотно отдавало своих детей учиться вместе с представителями средних слоев населения, предпочитая по-прежнему частные дворянские пансионы или домашнее воспитание.
Главное народное училище было четырехклассным. Прием в него происходил дважды в год: летом, прежде Фомина понедельника, и зимой - 1 ноября. После этих сроков не принимали, «дабы ради одного или двух учеников учения снова начать не требовалось» [8, с. 2]. Учились зимой от 8 до 11 часов утра и после обеда с 2 до 4 часов; а летом - от 7 до 10 и от 2 до 5 часов.«Правила для учащихся в народных училищах...» предписывали школьникам каждое утро «умыть лицо и руки, причесать волосы, и обрезать, буде надобно, ногти, и соверша утреннее моление собрать свои книги, тетради, перо, числительную доску, и все ему потребное», затем идти прямо в училище, не отвлекаясь ни на что по дороге, «вошед в учебную горницу, учителю приязненно поклониться, потом... на показанную ему скамью сесть и ... учения в молчании и тишине ожидать», «своим учителям являть всякое почтение и беспрекословное послушание, такожде взором, словом и делом показывать, что признают сию свою обязанность и готовы исполнять ее», «лишь поднятием левой руки должно дать знать, что он в состоянии отвечать». [Там же, с.11-15.] Детям в училище запрещалось «входить в ссору, в драки, и ругаться поносительными словами; а еще ... ежеминутно затевать по злобе, клевете и мстительности разные жалобы, ибо от всего сему подобного любовь и согласие в общежитии потребные испровергаются». [Там же, с.17.] Свободное время вне училища школьникам предписывалось проводить «благочинно, в прилежном повторении уроков», а не «пускаться по улицам в игру» с разными бездельниками, и не допускать «ничего наглого, соблазнительного и вредного». [Там же, с. 23.]
При обучении в народном училище соблюдался концентрический принцип построения курса, т.е. в каждом последующем классе расширяли и дополняли сведения, полученные в классе предыдущем. Программа обучения в 1-м классе состояла из: чтения книг церковной и гражданской печати, письма, знания цифр, церковных и римских чисел, сокращенного катехизиса, краткой Священной истории и первоначальных правил русского языка. Во 2-м классе учили: пространному катехизису, чтению книги
«О должностях человека и гражданина», 1-й и 2-й частям арифметики, чистописанию, рисованию и церковному пению, а также повторяли Священную историю и грамматические правила. В 3-м классе ученикам преподносился пространный катехизис с доказательствами из Священного писания, чтение и изъяснение воскресных и праздничных Евангелий, 2-я часть арифметики, русская грамматика с упражнениями в правописании, начала всеобщей истории и географии, русская география, чистописание и рисование. Венчали здание образования в 4-м классе такие предметы, как: русская и всеобщая география, математическая география с задачами на глобусе, русская и всеобщая история с хронологией, русская грамматика с упражнениями в писании «сочинений на темы из общежития» (т.е. письма, счета, расписки, деловые бумаги и т.п.), основы геометрии, механики, физики, естественной истории и гражданской архитектуры с черчением планов и рисованием. Кроме того, все годы изучался иностранный язык. Интересно и необычно для нас, что Уставом предполагался дифференцированный подход к выбору иностранного языка: преподавать в училище предлагалось тот язык, который был необходим в той или иной губернии: в Иркутской - китайский, в Казанской - татарский, в Архангельской - английский, в южных губерниях - греческий или персидский и т.д. Но на самом деле ни греческий, ни восточные языки так никогда и не вошли в учебные планы народных училищ страны - их некому было преподавать. Как правило, всюду изучали лишь начала латыни и немецкий язык, так оно было и в Туле.
Мы видим, что круг учебных предметов, преподававшихся в главных училищах, достаточно широк: это была настоящая энциклопедическая программа образования, отражающая просветительские взгляды государыни. Но, как ни парадоксально, в этом состояло и слабое место открытых школ: мещанство и купечество забирало своих детей из училища после окончания ими второго класса, полагая, что этого образовательного уровня вполне достаточно, а дворянство, как мы уже знаем, своих детей в училища отдавало неохотно. В результате - старшие классы главных народных училищ пустовали, а нередко и вовсе закрывались. Впрочем, в Туле этого не произошло.
Преподавание в народных училищах серьезно отличалось от бытовавшей ранее традиционной системы обучения. Ф.И. Янковичем было написало специальное «Руководство учителям народных училищ», содержащее общедидактические и методические принципы их деятельности. Прежде всего, в «Руководстве..» оговаривалось, что школа не должна наполнять только память детей и мучить их заучиванием наизусть; то, что дети учат, они должны понимать и применять к делу; поэтому учитель должен преподавать понятно и быть в состоянии проверить, действительно ли дети поняли, усвоили и могут ли они сделать из выученного «надлежащее применение»; кроме того, учитель должен стремиться сделать своих учеников «полезными членами государства, разумными и честными людьми и истинными христианами» [9]. Это уже был совсем иной взгляд на цели образования, взгляд просветительский, когда во главу угла ставилось не профессиональное и утилитарное, но общечеловеческое и личностное.
Общие задачи конкретизировались через указание особых методов обучения, пользоваться которыми отныне предписывалось учителям всех учебных заведений Империи. Наизусть школьники заучивали только «Символ Веры», 10 заповедей и 5 основных молитв, остальной учебный материал они должны были осознать и понять, а учитель - помочь им в этом. Использовались следующие методы обучения: «совокупное наставление» и «совокупное чтение» -то есть, как бы мы сказали сейчас, фронтальная работа с целым классом; изображение на доске начальных букв того, что надлежало выучить, в качестве своеобразной «опоры» для памяти (например, «Верую во единого Бога Отца...» - записывалось как «ВвеБО...»); составление таблиц - кратких «выжимок» из учебного материала и, наконец, постоянное «вопрошение» учеников по ходу урока, причем располагать вопросы учитель должен был «с великим благоразумием как по предмету учения, так и по способностям учеников». [Там же, с. 19.] «Руководство...», Устав и Предисловия к учебникам давали учителям конкретные советы по преподаванию отдельных предметов. Есть среди них такие, что не утратили своей актуальности и по сей день (например, составление хронологических таблиц на уроках истории); а есть и те, которые выглядят сегодня достаточно курьезно. Например, учитель иностранного языка ни в коем случае не должен был, стремясь облегчить понимание, «делать перед учениками смешных телодвижений, как-то: не показывать, как птицы летают и не подражать птичьему, лошадиному или собачьему голосу», поскольку «смеша учеников, теряет учитель почтение и возмущает их внимание, которое сохранить и без того трудно» [10, с.72.].
Наверное, не сразу новая «метода» приживалась в российских школах, но лучшие учителя следовали ей, обогащая ее собственными педагогическими приемами и находками.
Мы не знаем всех учителей, которые в разное время служили в Тульском главном народном училище, но некоторые имена назвать все-таки можем: Феофилакт Гаврилович Покровский, Петр Никитич Черниговцов, Тимофей Воскресенский - учителя «вышних» классов, Илья Садыков, Петр Правшин - учителя младших классов, Федор Катышев - учитель иностранного языка, директора училища: Грахольский, Михаил Васильевич Хомяков, Василий Васильевич Рыкачев [11].
Учителя старших классов имели специальную педагогическую подготовку - все они учились в Санкт-Петербургской учительской семинарии, учителя младших классов, как правило, были выпускниками духовных семинарий или того же главного народного училища.
Нагрузка учителей старших классов в народном училище составляла 23 часа в неделю, учителя же младших классов были заняты всю неделю: послеобеденное время в среду и в субботу предназначалось для рисования, но учителя, как правило, брали и эти уроки, чтобы увеличить свое жалование - отдельного учителя рисования в Тульском народном училище не было вовсе.Учитель каждого класса должен был вести «Записную книгу ученикам, принимаемым в народное училище города» со следующими разделами: год и число поступления, имя и лета, беден или достаточен, имена и состояние родителей, обучался ли ранее ученик, где и чему обучен, когда переведен в следующий класс, поведение, способности, при открытом испытании читано ли его имя и чем награжден, сколько раз в течение полугода не был в классе и сколько раз опоздал в класс, когда выбыл из училища и куда, что окончил до выхода, с аттестатом ли. Если ученик отсутствовал на занятиях, учитель должен был выяснять причину пропуска и «в случае болезни учеников, особенно учеников благонравных и прилежных» их навещать, дабы приобретать таким образом «уважение и любовь как от родителей, так и от самих учеников» [10, с.17.]. Помимо основных должностных обязанностей, учителям народного училища Уставом предписывалось составлять географическое и статистическое описание губернии, собирать известия о ее древней истории и народах, ее населяющих,описывать «произведения из трех царств природы», состояние сельского хозяйства и промышленности, кустарных промыслов в городах и деревнях, фиксировать «свойства, нравы и обычаи народные», а также вести исторические записки деятельности самого училища. Раз в полгода сведения о состоянии училища, об итогах ученических испытаний, финансовых расходах и прочем доставлялись в Санкт-Петербург, в Комиссию об учреждении училищ; Тульский Приказ общественного призрения всегда отправлял эти «ведомости» «неукоснительно» и во время [12, л. 23.]. А среди «ученых занятий» педагогов училища нельзя не упомянуть 3-томную историю г. Тулы, составленную Ф.Г. Покровским, но так и не изданную им.
Учителя народных училищ считались на действительной службе и пользовались правом производства в чин: учителя 3 и 4-го классов - к чину 9-го класса по выслуге 10 лет; учителя 1 и 2-го класса - 14 класса по выслуге 8 лет, 12 класса - через 18 лет и 9 класса - через 24 года. Дальнейшее производство в чин 8-го класса происходило на общих основаниях - не дворянам через 12 лет службы. Таким образом, до 8 класса и потомственного дворянства учителя могли дослужиться соответственно через 22 года и 36 лет, и ранее они не могли оставить своей должности без особого разрешения Комиссии народных училищ. Известны случаи, когда учителя сбегали самовольно и водворялись на место службы полицией. Такое «крепостное право» было введено для того, чтобы наиболее способные молодые люди не разбежались по другим ведомствам - местам более престижным и доходным. Но это правило все-таки соблюдалось, видимо, не слишком строго. Во всяком случае в Послужных списках тульских чиновников - учителей за 1818 год нет никого, кто прослужил бы столь долго [13, л.1- 4.].
Каким же было влияние главного народного училища на распространение просвещения и образования в городе и в губернии? Помимо непосредственного обучения детей, главное народное училище играло роль своего рода профессионального образовательного центра для всех педагогов губернии. Частные пансионы \ домашние школы в городе Туле, а также создаваемые в уездных городах малые народные училища были подчинены в своей деятельности Приказу общественного призрения и лично директору главного народного училища. Приказ утверждал учебные планы всех этих типов школ, а их содержатели были обязаны пользоваться исключительно учебной литературой, изданной для народных училищ, и предписанными в них методами обучения. В служебные обязанности директора главного училища входило наблюдение за исполнением этих норм и правил.
Любой учитель, желавший практиковать в губернии, должен был изучить в главном народном училище введенный реформой новый «способ учения», там же «подвергнуться испытанию по знанию науки» и, наконец, получить свидетельство на право заниматься преподавательской деятельностью. В Туле такое свидетельство имели две домашние школы священнослужителей и все частные дворянские пансионы. Так, в начале ноября 1797 г. Иосиф Иванович Жоли подал в Приказ общественного призрения прошение о разрешении ему вместе с женой открыть в Туле благородный пансион «для обучения и воспитания юношей и девушек из дворян». И. Жоли предъявил свидетельство Московского приказа общественного призрения в том, что он знает французский, немецкий, российский языки и уже содержал подобный пансион в Москве. Разрешение И. Жоли было дано - «пансионом пользоваться под защищением Приказа общественного призрения, доколе того достойным себя оказывать будет»; директору училища В.В. Рыкачеву поручалось объявить об открытии пансиона местному дворянству и наблюдать за педагогической стороной его деятельности [14, л.6.]. Вот таким «законодательно-административным» путем распространялись в российской провинции передовые педагогические идеи и методы. Конечно, такая унификация отчасти сковывала преподавательское творчество, но вместе с тем она впервые в России устанавливала некий ценз профессиональной готовности учителя к его деятельности, определяла ряд государственных требований к личности наставника юношества.
Итоги деятельности екатерининских народных училищ неоднозначно оценивались как современниками, так и более поздними исследователями. Первый историограф реформы гр. Д.А. Толстой считал созданные училища «одним из замечательнейших деяний» царствования Екатерины II, «началом народного просвещения в России» [1, с.125.]. А его младший современник И. Павленко называл «внешне блестящие» результаты лишь «обманчивой мечтой», «чудом», сотворенным ради личного честолюбия и корыстолюбия; для М.В. Довнар-Запольского это была «новая эра жизни России», а для В.В. Каллаша - «рабский сколок с австрийских школ». В.О. Эйнгорн утверждал,
что учебных заведений было открыто слишком много, и они пустовали из-за тупости и лености народа, а Н.А. Трушин был убежден, что школ создавалось слишком мало, и они не покрывали стремлений народа к знаниям [15]. Как и в любом спорном вопросе, истина, вероятно, находится посередине: не стоит преувеличивать значения образовательных реформ Екатерины II, но не стоит и вовсе игнорировать их. Как бы то ни было, к концу XVIIIстолетия в России были заложены основы достаточно широкой государственной системы образования и подготовлена почва для дальнейших преобразований в эпоху Александра I.
В 1804 г. Тульское главное народное училище было преобразовано: «вышние» - 3 и 4-й - его классы превратились в мужскую гимназию, а 1 и 2-й - в Тульское уездное училище.
ЛИТЕРАТУРА И ИСТОЧНИКИ:
1. Толстой Д.А. Городские училища в царствование императрицы Екатерины II. / Д.А. Толстой. - СПб.: Тип. Ими. Академии наук, 1886.
2. Российский государственный исторический архив, ф. 730 Министерство народного просвещения, оп.1, д.89 Распоряжения об открытии народных училищ по разным губерниям Империи, д. 107 Открытие главных народных училищ в Туле и Калуге.
3. Рождественский СВ. Исторический обзор деятельности Министерства народного просвещения. 1802-1902 гг./ СВ. Рождественский. - СПб.: Изд-во МНП, 1902.
4. Государственный архив Тульской области, ф.125 Тульский приказ общественного призрения, оп.1, д.2.
5. ГАТО,ф.125,оп.1,д. 7.
6. ГАТО, ф.125, оп.1, д. 5.
7. ГАТО, ф.125, оп.1, д. 9.
8. Правила для учащихся в народных училищах, изданные по Высочайшему повелению царствующей императрицы Екатерины Второй. - СПб.: Тип. Имп. Академии наук, 1786.
9. Руководство учителям первого и второго класса народных училищ Российской империи, издано по Высочайшему повелению царствующей императрицы Екатерины Второй. - СПб.: Тип. Шнора, 1783.
10. Устав народным училищам Российской империи, уложенный в царствование императрицы Екатерины Второй. - СПб.: Тип. Брейткопфа, 1786.
11. ГАТО, ф. 125, оп. 1,д.5,л.51;д. 9, л. 6.
12. ГАТО, ф.125, оп.1, д.10.
13. ГАТО, ф. 7 Дирекция училищ Тульской губернии, оп. 2, д. 1-а.
14. ГАТО, ф.125, оп.1, д.Н.
15. Павленко И. Воспитание и образование в царствование Екатерины II// Русская школа. - 1911. - №11; Довнар-Запольский М.В. Реформы общеобразовательной школы при императрице Екатерине П. - М.: Изд-во И.Д. Сытина, 1906; Каллаш В. В. Из истории Екатерининской школы. - М.: Б.и., 1898; Эйнгорн В. Очерки по истории русской школы //Русская школа. - 1899. - № 10-11; Трушин Н.А. О некоторых вопросах оценки школьной реформы 1786 г. // Советская педагогика. - 1958. - №5.

Библиографическая ссылка:
Ромашина Е. Ю. Тульское главное народное училище (1786 – 1804 гг.) / Екатерина Ромашина // Тульский краеведческий альманах. – 2005. – Вып. 3. - С. 35-40