Тульские социалисты после 1917 г.

Елена СИМОНОВА

В советские времена тема деятельности политических партий в годы революции была типичной для изучения, публикаций. Интерес к ней был об­условлен как с научной точки зрения, так и с идеологической. Разумеется, и материал подавался соответственно, т.е. односторонне — в основном рассма­тривалась ведущая деятельность тульских большевиков в борьбе за установле­ние советской власти. История тульских меньшевиков и эсеров интересовала исследователей в ракурсе их противодействия большевикам. Во второй по­ловине 1980-х гг., после снятия идеологических барьеров начался новый этап в изучении деятельности социалистических партий в переломные для России годы. Появилась возможность шире, всесторонне посмотреть на события на­чала ХХ в.: рассекречивались документы в России, исследователи получили доступ к зарубежным архивам, к работам зарубежных коллег. Однако в усло­виях «снятия барьеров» начался перекос в другую сторону: некоторая идеа­лизация политических оппонентов большевиков.

В настоящее время исследования, посвященные политической истории России в периоды первой и второй русских революций, носят более взвешен­ный характер. Работы посвящены аспектам, ранее не являвшимся темами для исследования (повседневной жизни населения в условиях революции и Граж­данской войны; проявлениям экономической политики правительства в реги­онах и т.д.).

В этом ряду стоит и тема деятельности социалистических партий в условиях нарастания общенационального кризиса, возможности реализации демократической альтернативы, влияния массовых выступлений рабочих и крестьян на тактику политических партий, определения причин неуспеха со­циалистических партий и особенно меньшевизма (по мнению западных исто­риков наиболее реалистического течения русской революционной демокра­тии). Но одним из главных вопросов, вызывающих интерес как российских, так и зарубежных исследователей, является изучение состава политических партий: кто они — революционеры? Какого рода-племени? Какое образо­вание они получили, чтобы разрабатывать концепции развития России? Ка­кими личностными качествами они обладали? Какова была численность по­литически активных граждан, влиявших на жизнь провинции? Об этом уже рассказывалось в «Тульском краеведческом альманахе» №7. Однако не менее интересной является история их жизни и деятельности после установления советской власти. Данная статья посвящена судьбе и динамике численности тульских социалистов после 1917 г. по материалам ГАУ ТО «Государствен­ный архив».

Процессы модернизации Рос­сийского государства затронули всю его социальную структуру. В услови­ях развивающегося и нарастающего социального движения в российском обществе в начале XX века начинают образовываться партии. В Тульской губернии социалистические орга­низации возникли накануне первой русской революции. В последующие годы их численность колебалась в условиях нарастания или спада со­циально-экономической и политиче­ской напряженности.

Февральская революция дала мощный толчок к оживлению политиче­ской деятельности социалистических организаций, расширению их состава и распространению по уездам губернии. К августу 1917 г. тульские городские организации насчитывали: меньшевиков 2000 чел., большевиков — 500, а к октябрю — меньшевиков — 2330, большевиков 537, эсеров 3500. Наиболь­шим влиянием среди уездного и городского населения пользовались эсеры[1].

В середине апреля 1917 г. в Туле образовались национальные социали­стические группы: латышская в составе 34 человек (всего в Туле проживало около 1200 беженцев), польско-литовская в количестве 50 человек (среди 3000 беженцев поляков и литовцев, проживающих в Туле в то время). Также в Туле действовала организация народных социалистов, в июне она насчитыва­ла в своем составе около 200 человек[2]. Относительная малочисленность и не­большая популярность среди населения привели к тому, что оказать серьезно­го влияния на политическую борьбу социалистических организаций в 1917 г. ТО ТНСП не могла.

Таким образом, несмотря на то, что социалистические группы существо­вали в губернии до Февральской революции, массовый процесс организаци­онного оформления меньшевистской, эсеровской, большевистской и других групп социалистической ориентации начинается только после февраля 1917 г. Анализ документов показывает, что увеличение численности социалистиче­ских организаций происходило не за счет подпольщиков, действовавших до Февральской революции, а за счет вновь вступивших членов. В связи с от­сутствием массового общественного движения в губернии накануне февраля 1917 г. на формирование уездных организаций большое влияние оказал лич­ностный фактор (о лидерах партийных организаций — в «Тульском краевед­ческом альманахе» 2007 г.).

Несмотря на то, что пик партийного строительства приходится на ко­нец 1917 г., уже в мае-августе 1917 г. резко проявилась тенденция на распад со­циалистических организаций: сначала раскол объединенной социал-демокра­тической организации и создание большевистской группы, затем разделение эсеров (на правых, левых и максималистов) и меньшевиков (на оборонцев и интернационалистов). Во второй половине 1917 г. замедляются и темпы ро­ста городских и губернских организаций. Уже в июле 1917 г. на II делегатском собрании Тульской меньшевистской организации докладчики констатирова­ли общую картину упадка рабочих организаций. Было отмечено равнодушие широких масс к жизни партии: «Многие члены организации не посещали собрания, не интересовались библиотекой и т.д.»[3] Наметившаяся тенденция разрушения социалистических партий в 1917 г. нашла свое продолжение и в 1918-м. Этому процессу способствовали как внутренние, связанные с так­тикой самих организаций, так и внешние факторы, связанные политическим давлением большевистской власти на оппонентов.

Проследить динамику развития социалистических организаций в 1918 г. становится затруднительным вследствие состояния источниковой базы. Ее особенность заключается в том, что в документах Государственного архива Тульской области не содержатся сведения о численном составе социалисти­ческих организаций, так как с декабря 1917 г. по июль 1918 г. идет процесс становления большевистской системы учета и контроля над политическими оппонентами. Охарактеризовать состав волостных, уездных и городских орга­низаций меньшевиков, правых и левых эсеров в декабре 1917 — июле 1918 гг. можно только опираясь на сведения анкет волостных и уездных Советов, а также на протоколы волостных, уездных и губернских съездов Советов кре­стьянских и рабочих депутатов. Однако первые анкеты, содержащие сведения о представительстве социалистов в структурах новой власти, были заполнены председателями волостных и уездных Советов лишь в мае—июле 1918 г. Более подробная информация об организациях меньшевиков и эсеров (как правых, так и левых) была собрана уполномоченными Тульского отделения НКВД в 1920—1930-х годах. Поэтому в последних документах отмечались лишь ос­новные этапы деятельности социалистических организаций: от возникнове­ния до Февральской революции, от февраля до октября 1917 г., краткие све­дения об установлении советской власти и об отношении к ней социалистов и, самое главное, состояние социалистических организаций в 1922—1923 гг. Данные документы составлялись с целью преследования бывших политиче­ских противников и содержат многочисленные исправления, поэтому и дают характеристику деятельности социалистов с определенными погрешностями.

После установления советской власти в Туле положение социалисти­ческих организаций изменилось. После раскола эсеровской партии осенью 1917 г. в Туле все большим влиянием стала пользоваться левоэсеровская ор­ганизация, ее представительство увеличивается не только на заводах, но и в губернских органах власти. Численность тульской организации левых эсеров в апреле 1918 г. достигла 2000 человек[4].

По сравнению с организацией левых эсеров, которая имела статус пра­вящей партии, организация правых эсеров в течение всего 1918 г. теряла свои политические позиции. В декабре городская организация эсеров насчитывала около 600 человек[5]. После установления власти Советов численность этой ор­ганизации постепенно сокращалась: в январе 1918 г. начались массовые аре­сты правых эсеров в уездах[6], были арестованы члены Богородицкого уездного комитета, руководители Веневской организации, после чего местный комитет распался и часть членов ушла в подполье[7], шли аресты в Белеве[8].

ЦК партии правых эсеров в своем письме от 30 января 1918 г. конста­тировал, что после разгона Учредительного собрания Совет народных комис­саров «явно и открыто задался целью обезглавить, обескровить нашу партию, разбить наши организации, загнать нас в подполье, превратить огромную пар­тию в кучку заговорщиков...»[9]. Ввиду разгрома целого ряда местных органи­заций ЦК партии предлагал «всем партийным группам сообщить надежные личные адреса, по которым можно было вести сношения с ЦК»[10]. Некоторые свои позиции правые эсеры сохраняли в городе только благодаря более силь­ной меньшевистской организации.

Осенью 1917 года позиции Тульской губернской меньшевистской орга­низации значительно пошатнулись, о чем наглядно свидетельствовали итоги выборов в Учредительное собрание, что привело и к сокращению организа­ции. К моменту установления советской власти в губернии она насчитывала в своих рядах 3500 членов[11]. Однако к весне 1918 года в условиях нарастающего экономического и политического кризиса существующего режима организа­ция увеличила свои ряды. О масштабах влияния тульской меньшевистской организации можно судить по данным протоколов городского комитета, в од­ном из которых 22 апреля 1918 г. указывалось, что на рабочей конференции было представлено 57 рабочих организаций[12].

Руководил работой тульской меньшевистской организации городской комитет, который переизбирался каждые четыре месяца. 2 февраля 1918 г. в комитет были избраны 14 членов (Ф.М. Колосов, А.П. Пастухов, А.А. По­темкин, В.П. Жижин, Киселев, Г. А. Зайцев, Коган, С.И. Брумштейн, Аршев­ский, Филиппов, Хазин, П.Ф. Арсентьев, К.П. Ефимов, Петров) и 4 кандидата (И.П. Пушкин, Просфирин, Афонин, Девиров). После перевыборов 17 июня 1918 г. городской комитет состоял из 12 членов и 3 кандидатов[13]. Частичное сокращение численного состава городского комитета свидетельствовало о ко­личественном уменьшении организации к лету 1918 г. Меньшевистская орга­низация была представлена в Совете. Весной 1918 г. ее фракция состояла из 48 человек.

Большевистская организация Тулы в рассматриваемый период неу­клонно увеличивалась: в декабре 1917 г. городская организация насчитывала 629 человек[14], в марте 1918 г. — уже 2000 членов[15], а в мае — 3000 членов[16]. Тем не менее, по воспоминаниям тульских большевиков после Октябрьской революции в результате многократных мобилизаций коммунистов многие партийные ячейки на Тульском оружейном заводе (в замочной, полировоч­ной, приборной, машинной, II механической, I пулеметной, сборочно-пуле­метной мастерских) оказались ослабленными, а некоторые вообще распались. Все чаще в начале 1918 г. наблюдалось усиление влияния меньшевиков. Так, например, представители электростанции говорили, что за меньшевиками идет вся масса рабочих[17].

В связи с обострением политической обстановки весной 1918 г. туль­ские большевики в мае предприняли ряд мер для укрепления своей органи­зации. Так, например, Чулковский районный комитет РКП(б) признал не­обходимым строго соблюдать дисциплину в партии: все члены обязывались неукоснительно выполнять данные поручения, являться на собрания, пройти перерегистрацию до 1 июня. Невыполнение коммунистом этих требований влекло за собой исключение из организации[18]. 14 мая 1918 г. Московское об­ластное партийное бюро приняло решение усилить дисциплину и контроль за приемом новых членов в партию[19]. Также решением тульского комитета РКП(б) все члены организации обязаны были обучаться военному делу. По­добные меры были направлены на укрепление большевистской организации.

В 1918 г. в Туле продолжали действовать национальные организации: социал-демократов Польши и Литвы[20], латышская группа, еврейская ком­мунистическая и организация военнопленных коммунистов[21]. Однако если весной 1917 г. от этих групп зависел политический расклад в Совете, степень влияния на население Тулы, и большевики боролись за их позицию, то теперь, в 1918-м, политическое значение этих групп резко снизилось, так как влияние коммунистов в органах власти стало подавляющим.

Социальный состав оппозиционных режиму социалистических орга­низаций главных тульских заводов по сравнению с 1917 г. изменился в сто­рону снижения представительства интеллигенции. Так, на патронном заводе среди всех служащих (около 300 человек) только 2 человека состояли в соци­алистических организациях: инженер-технолог Н.Ф. Орлов — в эсеровской, инженер П.И. Денисов — в меньшевистской[22].

Среди рабочих и служащих мелкотоварных фабрик и заводов Тулы пар­тии активной работы не вели и низовых ячеек практически не имели. Так, на­пример, несмотря на то, что рабочие и служащие городских служб в 1917 г. зарекомендовали себя активными борцами за свои экономические и полити­ческие права, их партийный состав в 1918 г. свидетельствовал о слабом влия­нии социалистов на эту категорию трудового населения Тулы.

С мая 1918 г. представительство социалистических организаций в туль­ских уездных и городских органах власти было снижено до минимума. В ис­полнительных комитетах Новосиля, Богородицка и Белева[23] не было ни од­ного меньшевика и правого эсера. Однако если в исполкомы и президиумы Советов не допускались представители оппозиционных социалистических партий, то на съезде таковые присутствовали. На уездном съезде крестьян­ских и рабочих депутатов Богородицкого уезда наряду с большевиками (39 человек), сочувствующими им (81 человек), левыми эсерами (5 человек), бес­партийными (205 человек) присутствовали 14 меньшевиков и 1 анархист[24].

В состав работников отделов Тульского губернского исполнитель­ного комитета в июле 1918 г., в основном, входили коммунисты и левые эсеры. В губернских органах власти представительство меньшевистских и правоэсеровских организаций резко снизилось по сравнению с 1917 г., а ко­личество беспартийных увеличилось за счет выходцев из социалистических партий. Так, например, в октябре 1918 г. из всех членов Совета народного хозяйства 20 были коммунистами, 22 — беспартийными, 1 — членом Бунда,

1 — членом Польской социалистической партии, 1 — левым эсером и 1 эсером- максималистом. В числе 22 беспартийных были отмечены 3 бывших левых эсе­ра, 2 бывших члена РСДРП, примыкавших к партии в 1901 и 1904—1905 гг., 1 бывший бундовец и 1 бывший народный социалист[25].

Разгром социалистических организаций начался в июне 1918 г. 14 июня 1918 г. ВЦИК принял решение исключить из состава Советов представите­лей оппозиционных партий меньшевиков и эсеров правых и центра. Анало­гичное решение принял 20 июня Тульский Совет. После мятежа левых эсеров в Москве, 8 июля из состава Тульского Совета были исключены левые эсеры, а 9 июля тульская левоэсеровская организация была распущена[26].

В последующие годы большевистскими властями и органами НКВД осуществлялся более точный учет меньшевиков и эсеров в Тульской губер­нии. В феврале 1921 г. в Туле насчитывалось 443 меньшевика, 233 левых эсе­ра и 7174 коммуниста, в их числе выходцев из других партий было — 815. В сентябре 1921 года в городской меньшевистской организации состояло уже 404 человека, она оставалась в процентном соотношении самой многочис­ленной по сравнению с уездными организациями. В уездах положение было таковым: в Алексинском уезде было зарегистрировано 18 меньшевиков, в Бе­левском — 4, в Богородицком — 4, в Веневском — 56, в Ефремовском — 9, в Каширском — 6, в Крапивенском — 2, в Новосильском — 6, в Одоевском — 2, в Тульском — 227.

О значительном влиянии меньшевиков и эсеров (как правых, так и ле­вых) после 1918 г. свидетельствует партийный состав членов Тульского Со­вета от 23 мастерских оружейного завода, составленный в 1921 г.: 33 меньше­вика, 23 большевика, 27 эсеров (7 левых и 13 правых) и 14 беспартийных[28]. При этом 32 человека замочной мастерской заявили, что и впредь будут со­стоять членами РСДРП, невзирая на политические преследования[29]. В 1923 г. по сводкам уполномоченных ТО ГПУ было зафиксировано следующее ко­личество эсеров: в Алексинском уезде — 20-25 человек, «ушедших в под­полье», в Белевском — 16, из которых 5 было левыми эсерами и несколько максималистов, в Богородицком — 10 человек (исправлено составителем на 27), в Веневском — 8 чел., в Епифанском — 15, Новосильском — 47, в Одоевском — 8, в самой Туле насчитывалось 162 эсера (из них 26 правых). В результате решения XII Всероссийской партийной конференции, состояв­шейся в августе 1922 г., в Туле были подготовлены и проведены конференции по ликвидации социалистических организаций Тульской губернии. В августе 1923 г. состоялись таковые конференции у эсеров, в сентябре 1924 г. — у мень­шевиков. О принудительном характере этих конференций свидетельствуют формулировки документов «Переписки с ЦК РКП(б) партийными совет­скими органами, ОИГУ, учреждений суда и прокуратуры о политическом со­стоянии губернии, ликвидации группы меньшевиков». Например, в материа­лах по подготовке ликвидационной конференции меньшевиков указывалось, что «удалось склонить на сторону ликвидации 119 меньшевиков, в партию подали заявление только 27 человек»[30].

В последующие годы численность социалистов в губернии неуклонно сокращалась. Так, например, в 1929 г. по списку бывших меньшевиков, про­живающих на территории Тульской губернии, проходило 123 чел., в 1932 г. — уже 96 чел. Внешний вид документов свидетельствует о начавшемся процессе фальсификаций данных в сторону создания образа активно действующих или скрытых, но потенциальных врагов советской власти. В связи с этим органы НКВД начали составлять списки «подозреваемых меньшевиков»[31]. Устано­вить: являлись ли действительно эти люди членами партии — не представля­ется возможным.

Таким образом, начиная с декабря 1917 г. и в течение всего 1918 г., со­циалистические организации Тульской губернии постоянно подвергались политическому давлению со стороны большевистского режима. Сравнитель­ный анализ партийного строительства социалистических и коммунистиче­ской организаций показывает, что в 1918 г. по сравнению с 1917 г. числен­ность уездных меньшевистской и правоэсеровской организаций сократилась. Левоэсеровская и большевистская организации, став правящими, наоборот, увеличили свои ряды.

Развитие тульских городских организаций правых эсеров и меньшевиков было неравномерным. После раскола эсеровской партии правые эсеры не смог­ли создать многочисленную организацию и увеличить свои ряды, как это было в 1917 г. Однако меньшевистская организация, значительно растеряв свое поли­тическое влияние среди тульского населения, смогла увеличить свои ряды в на­чале 1918 г. в ходе работы рабочей конференции за перевыборы Тульского Со­вета. Тем не менее внимание губернского комитета к уездным меньшевистским организациям было ослаблено, что привело к их сокращению. Спад движения рабочих уполномоченных, наступивший к лету 1918 г., выявил начало нового этапа в снижении численности и городской организации.

Установление власти большевиков в Туле способствовало укреплению рядов их партии, а также усилению их борьбы с социалистической оппози­цией. Несмотря на то, что весной 1918 г. среди населения Тульской губернии меньшевики и правые эсеры пользовались значительным авторитетом, они практически не были представлены в органах власти. Июнь-июль 1918 г. стал для социалистических организаций Тульской губернии важной вехой в их по­литической судьбе: начался процесс их насильственного уничтожения и само­разложения.

Примечания

1. ГАУ ТО «Государственный архив». Ф. Р-1861. Оп. 1. Д. 9. Л.57, 59; Д. 13. Л. 50; Ф. П-1. Оп. 3. Д. 625. Л. 1.

2. Тульская молва. 1917. № 2865 (3 июня). С. 4.

3. ГАУ ТО «Государственный архив». Ф. Р-1861. Оп. 1. Д. 9. Л. 55.

4. РЦХИДНИ. Ф. 564. Оп. 1. Д. 3. Л. 171—172.

5. ГАУ ТО «Государственный архив». Ф. Р-1861. Оп. 1. Д. 9. Л. 58.

6. Земля и воля. 1918. 1 февраля. С. 3.

7. ГАУ ТО «Государственный архив». Ф. Р-1861. Оп. 1. Д. 9. Л. 44.

8. Земля и воля. 1918. 6 марта. С .2.

9. ГАУ ТО «Государственный архив». Ф. Р-1861. Оп. 1. Д. 4. Л. 22.

10. Там же. Л. 22-об.

11. См. Brovkin V.N. The Mensheviks after October: Socialist opposition and the rise of the Bolshevik dictatorship. Ithaca, New York, 1987. P. 42.

12. ГАУ ТО «Государственный архив». Ф. Р-1861. Оп. 1. Д. 13. Л. 6.

13. Там же. Л. 64.

14. Великая Октябрьская социалистическая революция : Энциклопедия / Под ред. П. А. Го­луба и др. 3-е изд., доп. М., 1987. С. 374.

15. ГАУ ТО «Государственный архив». Ф. П - 1. Оп. 2. Д. 4. Л. 43.

16. Правда. 1918. №96. (18/5 мая). С.З.

17. Так закреплялись завоевания Октября. Тула, 1960. С. 37—38.

18. Революционный вестник. 1918. 29-31 мая. С.З.

19. ГАУ ТО «Государственный архив». Ф. 1527. Оп. 1. Д. 637. Л. 86.

20. Революционный вестник. 1918. №39 (5 марта). С. 4.

21. Правда. 1918. №269 (11 дек.). С. 4.122

22. ГАУ ТО «Государственный архив». Ф. 96. Оп. 1. Д. 47. Л. 138, 198.

23. Там же. Ф. Р-165. Оп. 1. Д. 4. Л. 121.

24. Там же. Ф. Р-614. Оп. 1. Д. 3. Л. 82.

25. Там же. Ф. Р-717. Оп. 8. Д. 99. Л. 41.

26. Упрочение Советской власти в Тульской губернии: сб. док. и материалов. Год 1918 / Отв. ред. П.Г. Богданов. Тула, 1961. С. 175.

27. ГАУ ТО «Государственный архив». Ф. Р-1861. Оп. 1. Д. 16. Л. 69—75, 83, 87, 90.

28. Там же. Л. 41.

29. Там же. Д. 21. Л.58.

30. ГАУ ТО «Государственный архив». Ф.П-1. Оп .3. Д. 88. Л. 28.

31. Там же. Ф. Р-1861. Оп. 1. Д. 16.

Библиографическая ссылка:

Симонова Е. Тульские социалисты после 1917 г. / Е. Симонова // Тульский краеведческий альманах. - 2012. - Вып. 9. - С. 116-122.