Тульская епархия в условиях революционной бури

Николай ЕВСЕЕВ

В 1917 г. Церковь и страна вступили в новую эпоху. Прежняя эпоха, си­нодальная в истории Церкви и императорская в истории России, была безвоз­вратно уничтожена революционной бурей. Такое положение дел, естественно, не воспринималось как данность тогда, в 1917 г., однако большая часть обще­ства восприняла эти перемены с воодушевлением, надеждой на скорое светлое будущее, установление демократии, как в Церкви, так и в государстве. Гово­ря об установлении демократии, мы должны отметить политизацию вопроса об управлении Церковью, внесение духа политической смуты туда, где ему не должно пребывать. Тем не менее, именно так ставился вопрос на съездах ду­ховенства и мирян, волной прокатившихся по епархиям весной 1917 г.; куль­минации в своем обсуждении этот вопрос достиг летом того же года на Все­российском съезде духовенства и мирян и был положительно решен высшим церковным руководством. В Церкви, по сути, свершилась революция, когда, с одобрения обер-прокурора В.Н. Львова, а если выражаться точнее, то под его прямым давлением, Святейший Синод благословил избирать архиереев на кафедры. Данное решение открыло путь установлению выборного порядка замещения архиерейских кафедр в Православной Российской Церкви.
В связи с государственным переворотом, произошедшим в России, тульское духовенство для выработки согласованных действий и преодоления возникшей разрозненности образовало Союз тульского духовенства с участи­ем мирян.

Был составлен и разослан по приходам временный устав с приглаше­нием всем желающим присоединиться к Союзу. Важнейшим обсуждаемым вопросом стала активизация проповеднической деятельности. К Союзу тульского духовенства стали присоединяться члены клира и других благо­чиннических округов Тульской епархии[1]. С полным основанием мы можем утверждать, что волна церковной революции не обошла и Тульскую епархию. 15—18 мая 1917 г. состоялся экстренный съезд духовенства и мирян Тульской епархии. Съезд поддержал учреждение в России демократической республи­ки (формулировка съезда — Н.Е.) и направил приветствия Временному пра­вительству и Святейшему Синоду. Съезд выразил отрицательное отношение к существовавшим в то время епархиальным учреждениям и уделил особое внимание реформе епархиального управления, в рамках которой предполага­лось образовать епархиальный совет в составе епархиального архиерея, наи­более авторитетных представителей белого духовенства и монашества. Более подробно реформа будет рассмотрена ниже.
Прибывший на съезд архиепископ Парфений в присутствии деле­гатов совершил в первый день съезда молебен, после которого обратился к собравшимся с напутственным словом. Владыка объяснил смысл и значение свершившихся событий как для граждан, так и для Церкви, призвал всех воспользоваться свободой разумно, спокойно и вдумчиво отнестись к пред­стоящей работе. Первые заседания были посвящены проверке депутатских полномочий и выборам руководящих органов. Подавляющим большинством (183 голоса из 265) при тайном голосовании председателем съезда был из­бран священник Петр Невский, преподаватель Тульской духовной семинарии и председатель Союза тульского духовенства[2]. Далее открытым голосованием были избраны товарищами председателя священник Н.В. Рождественский, диакон Василий Ангельский, псаломщик Т.Н. Нечаев, А.А. Любомудров; се­кретарями — священник Митрофан Мерцалов и псаломщик Н. Преображен­ский; членами редакционной комиссии — протоиерей Владимир Введенский, А.И.Гусев и А.И.Краснопевцев. После этого делегаты утвердили программу съезда, которая включала в себя следующие пункты:
1. Отношение к переживаемым событиям
2. Отношение Церкви к государству
3. О Всероссийском Церковном Соборе
4. О Святейшем Синоде и его отношении к Собору
5. Епархиальные учреждения
6. Реформа прихода
7. О внешней и внутренней миссии
8. О совершении богослужения
9. О духовной школе
10. О «Епархиальных ведомостях»
11. О страховании церквей
12. О небогослужебной одежде духовенства
13. О наградах духовенству
14. Об уставе Союза тульского духовенства
15. О кружечных сборах в церквях
16. Об участии духовенства в Исполнительных Комитетах
17. О снабжении церквей свечами, вином, просфорами
18. О заместителях псаломщиков, взятых на войну
19. Выборы делегатов на Всероссийский съезд
20. Выборы членов епархиального совета, консистории, епархиального училищного совета.
Данная программа свидетельствует о весьма широком спектре вопро­сов, которые планировались съездом к рассмотрению, более подробно реше­ния съезда по указанным вопросам рассмотрены ниже.
В первую очередь съезду было очень важно определить свое отношение к новой власти и к переживаемым событиям, что мы видим из перечня пред­ложенных к обсуждению вопросов. В целом же этот перечень отражает наибо­лее важные, с точки зрения приходского духовенства, вопросы епархиальной жизни и именно с этой точки зрения весьма интересен.
Яркая, эмоциональная речь председателя, произнесенная перед обсуж­дением этого вопроса, существенно повлияла на принятие окончательного решения[3]. По описанию свящ. Павла Брылева «…священник Петр Невский красочно описал разруху последних дней абсолютизма с призывом к полно­му доверию и подчинению Временному правительству, в состав которого, по мнению председателя, вошли лучшие сыны Родины, готовые самоотвержен­но отдать все на ее благо»[4]. Таким образом, тульское духовенство фактически поддержало революцию.
Съезд единодушно решил послать приветственные телеграммы Времен­ному правительству, военному и морскому министру А.Ф.Керенскому, Свя­тейшему Синоду и обер-прокурору В.Н.Львову. В одной из этих телеграмм, в частности, говорилось: «… представители тульского духовенства и мирян радостно приветствуют завоеванную свободу и считают своим долгом выра­зить полное и безусловное доверие новому Коалиционному Временному пра­вительству в твердой уверенности, что оно сумеет установить спокойствие… внутри страны…укрепит боевую мощь нашей славной армии для скорого и победного окончания войны…в целях уничтожения милитаризма… торжества демократических начал»[5]. После бурной и продолжительной дискуссии съезд поддержал учреждение в России демократической республики (формулиров­ка съезда — Н.Е.), найдя такую форму нисколько не противоречащей учению Церкви. Следует, однако, отметить большую роль политики в обсуждаемых вопросах, свойственную не только тульскому, но и многим другим епархи­альным съездам. В особом постановлении были изложены принципиальные положения, касавшиеся взаимоотношений Церкви и государства. Согласно данному документу, Православная Российская Церковь должна обладать свободой внутреннего самоопределения в отношении своего устройства, управления, учения и жизни, быть первенствующей между остальными рели­гиями в государстве. «В основные законы необходимо внести положения о том, чтобы конституционный монарх или президент исповедовал бы право­славие, чтобы правительственная деятельность и вся государственная жизнь строились на православных началах… Церковь и служители ее в отношении материальной поддержки должны приравниваться законом к учреждениям и труженикам науки и искусства», — гласили документы съезда[6].
На фоне происходивших в жизни Церкви и страны катаклизмов многие архиереи сочли нужным оставить руководство своими епархиями, не находя для себя возможным возглавлять местное церковное управление в новых ус­ловиях. Архиепископ Тульский и Белевский Парфений (Левицкий), в тече­ние почти 9 лет возглавлявший епархию, обратился к Святейшему Синоду с просьбой снять с него управление Тульской епархией, которая и была удовлет­ворена высшей церковной властью 27 мая 1917 г. В качестве места пребыва­ния ему был определен Ахтырский монастырь Харьковской епархии. Времен­ное управление епархией было поручено епископу Каширскому Иувеналию (Масловскому), викарию Тульской епархии.
22 июля 1917 г. в здании Дворянского собрания открылся новый съезд тульского духовенства и мирян. На съезде было проведено предварительное голосование по избранию кандидатов на архиерейскую кафедру, а также в чле­ны Всероссийского Поместного Собора. 23 июля, после Божественной ли­тургии и молебна Спасителю и Божией Матери, совершенных в Успенском кафедральном соборе, состоялись выборы правящего архиерея. Большин­ством голосов (417 из 452) правящим архиереем был избран владыка Иуве­налий[7], избежав, таким образом, судьбы митрополита Московского Макария (Невского) и митрополита Харьковского Антония (Храповицкого), не из­бранных своими епархиальными съездами на кафедру.
Биография вл. Иувеналия, о которой нам представляется необходимым упомянуть подробнее, сложилась весьма интересно и драматично. Он родил­ся в 1878 г. в городе Ливны Орловской губернии, в дворянской семье. После окончания гимназии он избрал обучение в Казанской Духовной Академии, на 2 курсе которой принял монашество. После окончания Академии он был определен в Урмийскую Духовную Миссию в Персии, где прослужил около года и вернулся в Россию, чтобы стать преподавателем в Псковской Семина­рии. В 1906 г. отец Иувеналий был возведен в сан игумена и назначен насто­ятелем Спасо-Елеазарова Великопустынского мужского монастыря рядом с Псковом. В 1910 году он стал архимандритом и возглавил Юрьев монастырь в Новгороде. А в 1914 г. был призван на епископское служение. Хиротония состоялась в Троицком соборе Александро-Невской лавры в Петрограде, ру­кополагал Петроградский митрополит Владимир (Богоявленский). С 1917 по 1923 г. владыка Иувеналий проживал в Туле, будучи сначала викарным епископом, а затем правящим архиереем Тульской епархии. В 1923 году Вла­дыка вместе с протоиереем В.Я. Успенским и старостой Ф.А. Сентеревым был осужден за отправление молебна перед иконой Божией Матери, найденной на колокольне Казанского храма. За отказ отдать властям церковные ценности совет храма приговорили к трём годам лишения свободы. 18 апреля 1922 г. на колокольне Казанского собора (снесен) в Туле чудесным образом явилась икона Божией Матери. К Казанскому собору началось паломничество со все­го города[8].
На протяжении дня перед иконой совершались непрерывные молебные пения, огромный собор не вмещал всех молящихся, и даже площадь перед ним была заполнена народом. Люди возмущались изъятием церковных ценностей. Власти не потерпели этого. Икона была изъята, народ разогнан. Были аресто­
ваны свыше 50 человек, а также весь клир собора, вплоть до сторожа. Всем слу­жителям церкви дали сроки от условного до 10 лет (впоследствии, в 1937 году все они были расстреляны). Вместе с клиром собора был арестован и осужден на 10 лет, но освобожден в августе того же года епископ Иувеналий[9].
Дальнейшая его судьба сложилась трагично. 17 октября 1923 г. Указом Священного Синода епископ Иувеналий возводится в сан архиепископа Кур­ского. К этому времени в Курске закрыли все двенадцать домовых храмов, а остальные обратили в места увеселений и надругательств. В своем епархи­альном городе он был арестован в 1925 г., приговорен к 3 годам заключения. Срок он отбывал в Соловецком лагере особого назначения, где принял уча­стие в составлении знаменитого «Соловецкого послания» (обращения к правительству СССР православных епископов, находящихся в заключении). После освобождения владыка Иувеналий был назначен архиепископом Ря­занским. В 1928 г. он стал членом Временного Патриаршего Священного Си­нода при Заместителе Патриаршего Местоблюстителя митрополите Сергии (Страгородском). По поручению митрополита Сергия он посетил митропо­лита Ярославского Агафангела (Преображенского) и обратился к нему и воз­главляемым им архиереям Ярославской епархии с призывом к воссоединению с митрополитом Сергием и состоящим при нем Временным Патриаршим Си­нодом[10].
Архиепископ Иувеналий был выдающимся литургистом своего време­ни, глубоко знавшим церковный устав, современников он поражал исключи­тельной памятью на церковные песнопения. Свои познания владыка вложил в составление шеститомного труда по литургике — «Архиерейский Торже­ственник». В 1935 г. эта рукопись сгорела[11].
В 1936 г. архиепископ Иувеналий был арестован в Рязани. Ему предъ­явили следующее обвинение: руководил группой духовенства, монашества и мирян в лагере; неоднократно совершал торжественные панихиды по бывше­му русскому царю Николаю II; привлекал людей в церковь. Вместе с архиепи­скопом Иувеналием были арестованы и осуждены 27 священнослужителей. Приговор был 5 лет исправительно-трудовых лагерей. Владыка был отправлен в Сиблаг в городе Мариинске. В лагере 58-летний епископ работал сторожем, счетоводом, а затем был перенаправлен на общие работы[12]. В лагере владыка стал инвалидом, на тюремный развод его выводили под руки два священника. На находящихся в лагере священнослужителей в это время вновь заводили дела, на этот раз расстрельные. В доносах на так называемых «церковников» были следующие обвинения: «Эти попы активно агитировали во время де­монстрации фильмов не ходить на них и сами не ходили и вместо картин читали Псалтирь, молились Богу. В ночь на 1 мая 1937г. [это был Праздник Пасхи — Н.Е.] попы устроили молебствие до 5 часов утра, в котором участвовали и другие заключенные, с песнопением, а утром расположились со всевозмож­ными закусками и особенно ядовито на глазах показывали, что вот мол, мы, верующие, кушаем, нам Бог послал... Попы вечерами устраивали богослуже­ния, противодействовали работе. Не хотели участвовать в соревнованиях за высокие производственные показатели»[13].
В октябре 1937 г. архиепископа Иувеналия арестовали в Томском ис­правительно-трудовом лагере. Его обвинили в том, что он в условиях колонии создал контрреволюционную группу кадетско-монархической организации «Союз Спасения России», и приговорили к расстрелу. В том же месяце в ла­гере в Томске приговор был приведен в исполнение[14]. Владыка Иувеналий, таким образом, является одним из ярких примеров подвижника, мученика, возглавлявшего паству нескольких епархий в тяжелейший период истории Церкви, в то же время он — единственный архиерей, избранный на Тульскую кафедру церковным народом в период так называемой «церковной револю­ции» весны—лета 1917 г.
Вернемся к Тульской епархии 1917 г. В качестве отдельного вопроса епархиальный съезд рассмотрел вопрос о реформировании епархиального и приходского управления. Реформа предполагала создание трехступенчатой структуры организации епархиального управления. Первую, административ­но-судебную ступень, составляли благочиннические советы, состоявшие из выборных представителей от духовенства и мирян округа. Второй инстанци­ей в епархии должен был стать уездный пресвитерский совет во главе с уезд­ным епископом, который избирался духовенством и мирянами на три-четыре уезда. Высшей епархиальной административно-судебной инстанцией являлся пресвитерский совет под руководством епархиального архиерея. Совет дол­жен был состоять из 10 членов: 5 от духовенства (3 священника, 1 диакон, 1 псаломщик) и 5 от мирян[15]. Таким образом, реформа являлась по своему духу революционной, поскольку серьезно ограничивала власть епархиального архиерея, изменяя тем самым до неузнаваемости веками сложившийся способ управления епархией. В то же время она наделяла реальной властью викариев и благочинных, что позволяло улучшить управляемость как таковую и более эффективно реализовывать задачи Церкви. Однако существенным отрица­тельным моментом в этой реформе являлся политический фактор: было сде­лано все, чтобы как можно сильнее ограничить права черного духовенства и максимально расширить права белого духовенства, иногда в ущерб церковно­сти и каноническому праву, поскольку, согласно церковным правилам, власть в Церкви принадлежит епископу, а священник действует с его благословения. В дальнейшем провоцирование вражды белого духовенства к монашеству ста­нет одним из определяющих моментов в распространении обновленческого раскола.
Таким образом, первые месяцы революции обозначили несколько важ­нейших черт новой эпохи: стремление построить «свободное и демократи­ческое общество» всюду, где это возможно, и где невозможно, политизация вопросов, на первый взгляд к политике отношения не имеющих, или имею­щих к ней косвенное отношение. В разряд упомянутых вопросов в большин­стве своем попадали вопросы церковной жизни, что ярко видно на примере тульского епархиального съезда, рассмотренного нами в настоящей статье. Попытка внести в нее дух революции, смуты обернулась грандиозным раско­лом обновленцев. Разделение это, начавшись как движение церковной интел­лигенции, осмысливавшей место Церкви в современном ей мире и стремив­шейся приспособить ее к этому миру путем различных реформ и уступок духу времени, продолжилось как трагическая схизма (отпадение большой части духовенства и паствы от Церкви), поддерживаемая новой властью и исполь­зовавшаяся ею для уничтожения Церкви по частям. 1917 год, на наш взгляд, всем своим трагическим величием показал, что революция в России всегда обращается в смуту, в которой приобретают что-то лишь те, кто сумеет осед­лать волну народного возмущения и направить ее в собственных интересах. Главным же последствием такой смуты является смена цивилизационной па­радигмы развития русского народа, пересмотр мировоззренческих основ его бытия и, в конечном итоге, выводит на извечную развилку трех дорог: налево пойти — коня потерять, направо пойти — самому убитым быть, а прямо пой­ти богатым быть, однако, как мы видим из истории нашей страны, «русский витязь прямо не ходит». Тульская епархия в этом смысле представляет со­бой показательный срез русской общецерковной жизни, когда епархиальные съезды, в первой половине 1917 г. буквально дышавшие духом революции, к концу года становятся подлинно церковными органами, по примеру По­местного Собора отказавшимися от политических раздоров и метаний. Вся дальнейшая история епархии на протяжении двух десятилетий будет связана с борьбой канонической и обновленческой иерархий за паству при активном участии в этой борьбе советской власти, стремившейся отобрать эту паству у обеих церковных групп, а сами эти группы по возможности ликвидировать, что и было сделано к 1938 г., когда и обновленческая, и каноническая Туль­ская епархия прекратила свое существование вплоть до 1944 г., когда ее епар­хиальным архиереем стал вернувшийся из обновленческого раскола владыка Виталий (Введенский).
Список источников и литературы
1. ГАУ ТО «Государственный архив». Ф. 562. Тульский епархиальный совет.
2. ГАУ ТО «Государственный архив» Ф. Р-717. Отдел управления Тул­губисполкома.
1. Брылев П., свящ. История Тульской епархии. Новейший период. Сергиев Посад, 1998. С. 11—12. [Машинопись. Библиотека Московской духовной академии].
2. Там же.
3. Тульские епархиальные ведомости (ТЕВ). 1917. №21—22. С. 297
4. Брылев П., свящ. История Тульской епархии. С. 15
5. ТЕВ.1917. №21—22. С. 297
6. Там же. С. 301—302
7. ТЕВ. 1917. 1—15 авг. С. 10—14
8. Коммунар. 1922. 21 апр.
9. Там же. 18 июля.
10. Польский М., протопресвитер. Новые мученики российские. Т.2. Джорданвилль, 1957.
11. Брылев П., свящ. История Тульской епархии. С. 25.
12. Фаст М.В., Фаст Н.П. Нарымская Голгофа: Материалы к истории церковных репрессий в Томской области в советский период. Томск: М., 2004. С. 79, 130—133, 357.
13. Там же. С.79, 130—133, 357.
14. Новая Газета. Рязань, 2003. 22—28 июля.
15. ТЕВ. 1917. 1—15 авг. 1917. С. 10—14.

Библиографическая ссылка:

Евсеев Н. Тульская епархия в условиях революционной бури / Н. Евсеев // Тульский краеведческий альманах. - 2012. - Вып. 9. - С. 123-128.

Комментариев нет:

Это тоже интересно:

Популярные сообщения

 
 
 
Rambler's Top100