Тульская духовная семинария: традиции обучения и воспитания

Вера КОРОЛЁВА

31 июля 1799 года был оглашен Именной Указ императора Павла I Святейшему Синоду «О приведении епархиальных границ сообразно границам губерний и об учреждении новых епархий».
На основании этого Высочайшего повеления Святейший Синод разработал проект нового распорядка епархий, по нему одни из существовавших епархий были закрыты, а другие, в числе которых была и Тульская, открывались вновь. П.И. Малицкий писал: «В день 16 октября 1799 года этот проект был утвержден и с этого дня наш Тульский край стал жить самостоятельной церковной жизнью» (1).
Этот же Указ оговаривал: что касается «устроения семинарий во вновь утверждаемых епархиях, то об оных надлежащее рассмотрение последует по совершенному уже в тех епархиях устроению; а до того времени детям священно- и церковнослужителей сих епархий обучаться в тех же самых семинариях, что и ныне обучаются», однако, в этом Указе было исключение для семинарии Коломенской, «на которую положенная сумма переводится на Тульскую, коя и должна быть учреждена по переводе епархии» (2).
История Тульской епархии - неотделимая часть истории тульского края. Многочисленные подтверждения этому мы можем найти в работах известных тульских краеведов , историков XIX века: Н.С. Дружинина, Н.И. Троицкого, П.И. Малицкого. Вот мнение Н.И. Троицкого об открытии Тульской епархии: «Перенесение епископской кафедры из Коломны в Тулу было делом во многих отношениях важным и благородным для Тульской губернии. Не говоря уже о том, что с учреждением епископской кафедры в Туле и вместе с открытием здесь Семинарии и Консистории, для духовенства нашей епархии прекращалось большое стеснение в сношениях с Архиереем и Консисториею, равно как и в обучении детей его в Семинарии...» (3).
III глава Указа «Об училищах епархиальных или семинариях, их предмете и управлении» в § 47 отмечает: «В каждой епархии полагается одна семинария», и далее особое внимание уделяет льготам для слушателей, поступившим из семей священнослужителей. В той же главе Указа опубликованы основные нормативно-правовые акты, на которых строится система административной, учебной и воспитательной работы в вышеуказанных учебных заведениях. Именно этот документ стал основополагающим правовым актом в процессе создания Тульской духовной семинарии в начале XIX века.
В феврале 1800 года состоялось долгожданное прибытие в Тулу бывшего Коломенского, а теперь Тульского епископа. 5 февраля 1800 года дела Консистории, библиотека и все принадлежности Коломенской семинарии были привезены в Тулу и помещены, за неимением готовых казенных домов, в частном доме майора Игнатьева на старой Павшинской улице.
С 1821 года семинария стала располагаться «между Воронежскою улицей и Подьяческой слободой». Это большое трехэтажное здание александровского классицизма находится по адресу: улица Староникитская, 75.
Первая домовая церковь в семинарии – во имя Святой Троицы – была устроена в 1829 году на третьем этаже.
Во время реконструкции в 1876-1877 гг. корпус перестроили, и 24 апреля 1877 года в новом правом его крыле был освящен храм во имя Софии Премудрости Божией.
Слово «семинария» произошло от латинского seminarium (рассадник) - образовательное учреждение, целью которого является подготовка духовных лиц и учителей народных школ.
По одной из версий слово «семинария» появилось во время Тридентского собора (1545-1563) и стало официальным наименованием учебных заведений для подготовки духовных лиц. Существует и другая точка зрения, по которой духовные учебные заведения называли семинариями с 1730 года, когда в архиерейские школы ввели латинский курс обучения, а школы с одним славянским образованием стали считаться низшими (4).
В XIX веке наблюдается быстрый рост числа духовно-учебных заведений. К концу синодальной эпохи в России насчитывалось 4 академии, 57 семинарий, 185 духовных училищ, в которых обучалось более 50000 студентов и воспитанников (5). В числе этих духовно-учебных заведений была и Тульская духовная семинария, которая развивалась в общем русле реформаторских тенденций, характерных для первой четверти XIX века.
Преподаватель ТДС, археолог и историк Н.И Троицкий пишет: «История Тульской Епархии рассказывает о епархиальном духовенстве, как оно из рабски-приниженного, крайне малограмотного, почти - бесправного и чуждого общественных и государственных интересов, постепенно становилось самостоятельным, так сказать, самогласным, достигало образования до уровня всякой средней школы империи, приобретало права и по службе и по образованию, и стало необходимым и преданнейшим деятелем школьного народного образования, с чем соединены все жизненные интересы государства» (6).
Изучение системы развития духовного образования требует обращения к анализу административного, учебного, воспитательного процессов в Тульской духовной семинарии. Особенно интересен период становления различных сторон деятельности семинарии, установление связей между административной, хозяйственной, воспитательной и учебной частями.
Для полного анализа учебного процесса в семинарии требуется изучение законодательно-правовой базы, регламентирующей отношение государства к системе духовного образования в России в XIX веке.
В первую очередь - это Указ Павла I от 31 октября 1798 года, который стал основой создания и деятельности Тульской духовной семинарии в начальный период ее становления с 1801 по 1808 годы. В 1808 году была проведена реформа духовно-учебных заведений, в соответствии с которой изменилась и система обучения в семинариях. Однако, поставив перед собой задачу изучения и анализа учебной деятельности Тульской духовной семинарии, мы особое внимание уделим Именному Указу "О совершенствовании Духовных училищ; о начертании правил для образования сих училищ и составлении капитала на содержание духовенства" от 26 июня 1808 года. Этот Указ характеризовал систему управления духовными училищами, определяя главные стороны деятельности семинарии, выделяя административную, экономическую (хозяйственную), учебную, четко их регламентируя и разъясняя (7). Параграфы 50-69 Указа посвящены организации учебной деятельности в семинариях.
В § 50 читаем: «... предметы учения в семинариях суть следующие: в классе словесных наук - риторика, сочинения на российском, греческом и латинском языках и разбирательное (аналитическое) чтение классических авторов, филология, эстетика; в классах исторических наук ­история и география всеобщая и особо Российская, история и география Библейская; история церковная с древностями; в классе богословских наук богословия догматическое и моральное, герменевтика и изъяснение или археология церковных образов и прочее...».
Кроме названных классов, Указ говорит о классах математических и философских наук, о классах языков, причем в нем изучение того или иного языка (еврейского, французского или немецкого) осуществляется по выбору учеников. В «Примечании» Указ утверждает, что «... науки в первых трех классах должны быть преподаваемы на российском, а в четвертом и пятом – на латинском языках».
В §§ 58-62 подчеркивается, что для слушателей по окончании курса в каждой семинарии должен проводиться аттестационный экзамен. В состав экзаменационной комиссии входят: епархиальный архиерей, начальствующий состав губернии, члены семинарского правления и члены окружной академии.
По итогам экзаменов слушатели разделялись на три разряда: первый - лучшие ученики, второй - средние и третий - посредственные. Наибольшими привилегиями пользовались выпускники первого разряда: во -первых, они имели право поступать в окружные духовные академии, получали лучшие места для несения пастырского служения. Они могли стать священниками во второклассных церквях, учителями в уездных и приходских училищах, могли и «уволиться в Медико-хирургическую Академию» или в «гражданскую службу». Все выпускники этого разряда, утверждалось в документе, «...получают при выписке звание университетских студентов и имеют название сие аттестата».
Поступающие в духовную академию между прочими науками должны были иметь отличные успехи в греческом языке; требования по этому предмету на экзамене предъявлялись высокие: чтобы «при экзамене мог без приготовления переводить всякого греческого автора, исключая стихотворцев».
Выпускники второго разряда пользовались теми же правами, что и выпускники первого, только в том случае, если на эти места не претендовал кто-либо из первого разряда. Самое незавидное положение было у выпускников третьего разряда, т.е. посредственных. В священники они определялись только в третьеклассные церкви, могли стать диаконами, но могли и уволиться в гражданскую службу.
По решению комиссии училищное или семинарское правление выдавало каждому выпускнику аттестат, который с этого момента становился для него основой профессионального роста. Нужно сказать, что существовала и значительная разница в материальном обеспечении священников: священники церквей первого класса получали жалование в размере 1 тысячи рублей в год, во втором классе - 700 рублей, в третьем - не менее 500 рублей.
Значительное внимание в документе уделялось и профессиональному уровню преподавательского состава семинарий, утверждалось, что «учителя определяются не иначе, как с аттестатом окружной академии, в звании профессоров их утверждающей».
Должность профессора могла «соединяться» с разными званиями, но только духовного сословия, они могли быть «как из монашествующих, так и из духовенства, при церквах служащих».
В Указе рассматривался вопрос и о материальном содержании семинаристов. Дети священников «находятся на своем обеспечении или вносят определенную сумму по договору», дети же «прочих церковнослужителей» состоят на казенном содержании - «то есть: имеют дом для жительства, присмотр и пищу». Основные положения этого Указа стали отправными точками в развитии Тульской духовной семинарии.
С открытием семинарии в Туле облегчилась возможность для духовенства нашего края дать хорошее образование своим детям, а архипастыри получили возможность обновить священнический состав церкви, духовенства достаточно хорошо подготовленными кандидатами.
Тульская семинария создавалась по образцу знаменитой Киево-Могилянской академии - крупнейшего в ХVII-ХVIII вв. славянского образовательного и научно-культурного центра. Программа семинарии заключала в себе, как и в упомянутой академии, все учебные предметы - от элементарных до высших.
Изученный документальный материал ГАТО позволяет подробно не только описать, но и проанализировать учебный курс семинарии, что дает возможность получить определенное представление об уровне общей подготовки духовенства Российской империи. Учебное дело велось, как значится в проанализированных годовых отчетах семинарии, «по образу для училищ в империи Российской узаконенному и духовными училищами усвоенному».
Подробности учебного процесса регламентировались частными предписаниями и указаниями Преосвященного Тульского архипастыря. Его решения определяли главные стороны жизни семинарии: назначение на 1____________________________________________________________________________________________________________________________должности в семинарии, определение сумм вознаграждения ее служащим, решение вопросов ведения «экономической части» семинарии, вплоть до «назначения часов для занятий по всем предметам семинарского учения». Преосвященный руководил и методической стороной деятельности преподавателей семинарии. Так, в 1805 году преподобным Амвросием были составлены конспекты для каждого из преподавателей семинарии, даны методические указания не только относительно объема (в часах) тех или иных изучаемых дисциплин, но и проанализированы приемы преподавания. Эти конспекты с 1805 года были приняты к постоянному руководству и неукоснительному исполнению.
Учебный курс семинарии со времени ее открытия до учебной реформы 1814 года включал в себя все ступени обучения, начиная с чтения и письма и заканчивая богословским образованием.
Первая попытка всестороннего анализа системы образования в Тульской духовной семинарии была предпринята Н.И. Троицким в речи, посвященной 100-летию Тульской епархии в 1899 году. В ней отмечалось, что продолжительность обучения в семинарии в различных классах варьировалась от 6 месяцев в низших (письменном и информаторском) до двух лет в высших (риторическом, философском, богословском). Максимальный срок обучения в семинарии - девять лет.
Каждый класс имел свои особенности, но общим было то, что в первую очередь вновь поступившим предстояло знакомство с «Системой». Так называлось очень толстая тетрадь, переходившая через сотни рук к разным владельцам и представлявшая сборник записок, «summa summarum» кратких сведений по разным предметам. В тетради объединялись вместе предметы самые разнородные. Прежде всего, курс «Всеобщая история», в котором от построения египетских пирамид через Цезаря, прямо переходили к Александру Македонскому и Карлу Великому. Рядом с историей помещался раздел «Утварь церковная». За ними шли записки по теории словесности, затем – выписки из «Логики» Бахмана. Упоминалась и физика, но только до гидростатики, остальные разделы этой науки почему-то обходились молчанием, совершенно игнорировалась математика.
За «Системой» следовали: философия, Священное Писание, обширный курс богословия. Оценивая преподавание этих предметов, Н.И. Троицкий отмечает, что и то и другое преподавалось с достоинством и с весьма значительным успехом; изучение этих наук соединялось с отличными знаниями классических языков, особенные успехи были в латыни. Это объясняется тем, что основные предметы учебного курса преподавались на латыни, и лишь после определения Святейшего Синода от 9-12 августа 1840 года классическим языком преподавания в семинарии стал русский.
В XIX веке прекрасное знание латыни большинством священнослужителей позволяло «не затрудняться в преподавании целых наук на латинском языке» (8).
Система образования в семинарии складывалась следующим образом.
Низшим классом был письменный. В нем за полгода ученики постигали русское и латинское чистописание с толкованием правил правописания, а также обучались чтению по книгам.
Затем следовал второй класс - информаторский. Здесь преподавались русская грамматика и начала латыни. В этом же классе изучали Священную историю Ветхого и Нового Завета; краткий катехизис (книга, содержащая краткое изложение основных истин христианской веры и морали в простой и ясной форме вопросов и ответов), четыре первых арифметических действия, русское и латинское чистописание.
Следующий класс - низший грамматический, с преподаванием первой части латинской грамматики и краткого синтаксиса, катехизиса и первой части арифметики.
В четвертом - высшем грамматическом, его еще называли синтаксическим, главным предметом преподавания считался латинский синтаксис, в то же время читался и русский синтаксис. Также изучалась латинская просодия (стихосложение), катехизис Митрополита Платона, вторая часть арифметики и «математическая» (экономическая) география.
Пятый - пиитический - класс давал знания первой части риторики, поэзии латинской и русской, географии.
Далее следовали риторический, философский и богословский классы, обучение в которых продолжалось не менее двух лет в каждом. В риторическом классе изучалась риторика и всеобщая история. В философском - история философии, логика, метафизика, нравственная философия, физика и история русская и естественная. Высший богословский класс включал: преподавание «Христианского богословия» митрополита Платона на латинском языке, хотя самим митрополитом оно написано на русском; чтение Священного Писания с объяснением трудных мест - правил Св. Апостолов и соборных книг; церковную историю; указания по толкованию Отцов церкви исполнения ветхозаветных преобразований в Новом завете.
Согласно Синодскому Указу от 25 августа 1800 года, для учеников первых шести классов, с информаторского до риторического включительно, «... не понятных к учению и к продолжению высших наук, безнадежных» делалось распоряжение – «назначить таковых на церковно-причетнические места, из Семинарии», а до устройства их «обучать их в русской школе, которые везде непременно завести...»
В русской школе при Тульской семинарии преподавалось чтение по гражданским и церковным книгам, нотное пение, катехизис, священная история, русское чистописание, первая часть арифметики, церковный Устав и Пасхалия. Курс обучения не имел определенной продолжительности.
Кроме перечисленных классов, носивших название ординарных, при семинарии существовали классы и экстраординарные. К ним относятся:
а) класс греческого языка, обязательный для учеников и студентов четырех высших классов;
б) класс еврейского языка, преподававшегося студентами философии и богословия;
в) класс медицины, для студентов философии и богословия, существовал в Тульской семинарии с 1808 года;
г) класс пасхалический, для студентов богословия;
д) класс новейших языков, к которым относились французский и немецкий. Эти языки изучались по желанию.
Что касается социального состава семинаристов, то, судя по анализу годичных отчетов и ведомостей, в основном учились дети священников и церковнослужителей Тульской епархии, но иногда и приезжие, т.е. из других епархий.
Количество учащихся в разные года варьировалось от 420 до 1900 человек. Самым многолюдными были низшие классы. Ученики, как правило, не дожидаясь окончания учения, выходили на священнослужительские места. Например, в 1805 году, в семинарии было 769 учащихся, из них богословов - всего 10 человек.
В изучаемый период в российской системе образования семинарии, кроме прямого своего назначения, служили базами для успешного дальнейшего обучения в высших учебных заведениях. В Указе от 24 июня 1802 г. «О заведении в семинариях Обучения медицинским наукам», данном Синоду, регламентируется:
1) организовать преподавание «...в Духовных училищах первых начал врачебной науки, к чему Преосвященные Епархиальные Архиереи должны употребить всевозможные попечения»;
2) «Кто же ныне и впредь, когда из какой Академии и семинарии отправлен будет в Медицинские институты, и куда именно, о том рапортовать же Святейшему Синоду, показывая сверх того и в присылаемых ежегодно о учениках ведомостях» (9).
Вопрос о медицинском образовании стоял в начале XIX века очень остро, и следствием этого был специальный Синодский Указ 1802 года «Об отправлении студентов в Медико-хирургические Академии для образования в Медицинской науке», в котором сказано: «... в число назначаемых в первый случай в Медико-Хирургические Академии из Духовных Училищ 10 человек студентов отряжено их было по одному в Санкт-Петербургскую, Московскую: из Московской Славяно-греко-латинской Академии; из семинарии при Троицкой Сергиевой Лавре, да из Рязанской, Владимирской и Тульской, наблюдая прилежнейше, чтобы студенты были, если не из окончивших уже, то по крайней мере из оканчивающих курс Богословского учения, и такие, которые бы как по способностям своим и склонности к приобретению врачебных познаний, так и по честному поведению их могли подавать надежду.. .».
Уже Закон 1808 года «О усовершенствовании Духовных училищ...» в главе I отмечает: «Учительская семинария народных школ, нынешний Педагогический Институт, все прежние Врачебные Училища, и Медико-хирургические Академии … наполнялись и доселе большею частию наполняются питомцами семинарии».
Старших семинаристов, отличившихся способностями и благонравием, не только отправляли получать высшее образование в разных академиях, но и представляли им в семинарии лекторские вакансии с денежным вознаграждением.
Четкой была система отбора учительского персонала. Стоит отметить, что с Преосвященным Мефодием в тульскую семинарию перешли некоторые профессора, учителя и ученики Коломенской семинарии.
Вот имена некоторых преподавателей Тульской семинарии:
- ректоры Тульской Духовной семинарии: Галактион и Киприан из воспитанников Коломенской семинарии; там обучались и преподавали;
- префект, великолепный учитель и протоиерей И.С. Покровский;
- учителя пиитического класса - иеромонах Михаил и А.Ф. Баженов;
- учителя риторического класса - священник Чулковской Христорождественской церкви А.Е. Зарайский и Н.Н. Четрековский и другие.
Учительский персонал комплектовался таким образом, что учителями от низших классов до высшего грамматического всегда стояли лица, получившие полное семинарское образование и параллельно, в большинстве случаев, бывшие священнослужителями церквей Тульской епархии.
Некоторые преподаватели обучались в московской Славяно-греко-латинской академии: учитель богословского класса, священник протоиерей Увар Сергеевич Ненарокомов; учителя риторического класса, кафедральный Василий Михайлович Протопопов; учитель пиитического класса. Из студентов Коломенской семинарии быо Тимофей Ефимович Баршевский (10).
В случае необходимости в низшем классе к учительству допускались и студенты богословского класса. В информаторском и письменном классах обыкновенно учительствовали студенты богословия или философии, а в русскую школу для преподавания определялись даже ученики риторического класса. Анализируя учебные программы ТДС, можно с уверенностью сказать, что образование семинаристов было глубоким и очень многосторонним . Семинария, по словам Н.И. Троицкого, давала «навык разносторонне рассуждать и владеть пером, что достигалось при многочисленных упражнениях в сочинительстве по разным предметам» (11).
Многие преподаватели Тульской духовной семинарии внесли серьезный вклад в изучение истории тульского края и прославились на иных поприщах: А.Г. Зеленецкий, профессор Коломенской семинарии, преподавал географию в Тульской семинарии, был инспектором Тульских духовных училищ, автором многих работ по краеведению Черни и Чернского уезда; Н.И. Троицкий, действительный член Московского археологического общества, известный историк и краевед, основатель первого тульского музея – «Палаты древностей» - преподавал в семинарии с 1879 по 1914 годы.
В семинариях в тесном взаимодействии с системой обучения находилась и система воспитания, имевшая свои традиционные особенности.
Сохранились две инструкции, регламентирующие эти вопросы: «Предписание, которое должно иметь смотрение за поведением семинаристов на квартирах», составленное Правлением семинарии в декабре 1801 года, утвержденное Преосвященным Мефодием, и «Инструкция семинарскому Правлению», составленная 3 ноября 1803 года Преосвященным Амвросием.
Параллельно с ними существовали и неписаные правила, которые предполагали, что, кроме обязательного посещения богослужения и исполнения христианского долга исповеди святого причастия, есть и следующие: воспитанники семинарии обязаны были заблаговременно, до начала литургии в воскресенье и праздничные дни, собраться в церковь, обыкновенно в собор, для слушания катехизаторского учения, преподаваемого одним из наставников семинарии. Все это имело целью приготовить слушателей к должному молитвенному настроению на предстоящую литургию.
Правление семинарии неустанно следило за тем, чтобы сами наставники стояли на высоте своего положения, неся свою службу без упущений. Существовало даже клятвенное обещание учителя, которое сохранилось в ГАТО: «Я, нижеименованный, обещаю и клянусь всемогущим Богом, перед святым его Евангелием в том, что хочу и должен Его Императорскому Величеству, своему истинному природному Всемилостивейшему великому Государю всероссийскому Александру Павловичу, самодержцу и императорского величества всероссийского престола наследнику, который назначен будет, верно и неизменно служить и во всем повиноваться, не щадя живота до последней капли крови, и все к высокому Его Императорского Величества Самодержавству, сил и власти принадлежащие права и преимущества узаконенные и впредь узаконенные по крайнему разумению сил и возможности предостерегать и оборонять и при том, по крайней мере, стараться поспешествовать все, что к Его Императорского Величества верной службе и пользе Государственной во всяких случаях касаться может. О ущербе Его Величества интереса, вреде и убытке, как скоро о том уведаю, не только благовременно объявлять, но и всякими мерами отвращать и не допускать, и всякую мне вверенную тайну крепко хранить буду, (…) и для своей корысти, свойства дружбы и противно должности своей и присяге не поступать; и таким образом себя вести и поступать, как верному Его Императорского Величества подданному благопристойно есть (пить) надлежит, и как я пред Богом и судом Его страшным в том всегда ответ дать могу, как суще мне Господь Бог душевно и телесно да поможет в заключении сей моей клятве, целую слова и крест спасителя моего, аминь» (12).
Сохранилось несколько подлинных текстов такого обещания, подписанных рукой: «еврейского языка учителя, студента богословия Ильей Михайловским», «учителя греческого языка, студента богословия Григорием Пономаревым», которых к присяге приводил февраля 11 дня 1802 года протоиерей Карл Никитин.
В Тульской семинарии имелась система четкого контроля за учителями. Для этого, гласила инструкция Правлению, «...ежедневно и в каждый класс посылать с комиссаром подписанный присутствующими Правления белый лист, при начале класса (урока), на котором каждый учитель собственноручно должен подписаться, что он в классе» (13).
В обязанности учителя входило:
1) следить и за степенью исправности посещения и поведения учеников вверенном ему классе;
2) давать отчет в том, сколько учеников посещают его уроки;
3) при отсутствии учеников «в тот, или, по крайней мере, на другой день» сообщать Правлению «за какими причинами ученики не были в классе».
В случае, если некоторые из учеников ссылались на болезнь, один из учителей с комиссаром шел к ним на квартиру для «освидетельствования» больных. Эта система была очень удачна для ликвидации прогулов и наблюдением за состоянием здоровья учеников и студентов. В обязанности учителя по требованию «Предписания» входило также ведение журнала с обстоятельным описанием поведения и нравов учеников. В сохранившемся в ГАТО учебном журнале семинарии за ноябрь 1802 года можно увидеть обстоятельные записи о поведении и нравах тех или иных учеников. Как правило, это положительные отзывы: «нрава очень хорошего, поведения пречестного», «честны и добронравны», «за сим учеником ничего худого не замечено» (14).
Существовала система надзора старших слушателей над младшими - сеньориальная. Сеньором назначался лучший из студентов богословия, которому поручался надзор за всеми семинаристами. Ему в помощь избирались несколько студентов богословия и философии, называемых инспекторами, и в дополнение - ученики риторического класса, чтобы на каждого инспектора (для надзора) приходилось не более 15 квартир. Инспекторы должны были обходить квартиры своего района не менее трех раз в неделю и насколько возможно обстоятельно узнавать о поведении учеников. Они же должны были докладывать префекту или учителю о не пришедших в класс, неполадках в чужом районе. Если инспектор оказывался «потатчиком», он сменялся с «положенным ему наказанием».
Квартирный быт семинарии определялся в «Предписании» так: «Выходить из квартиры очень рано или поздно, так же и приходить в оную поздно не должен никто, а хотя бы кто выходил из квартиры и днем, должен сказать товарищам, с ним квартирующим, куда и для чего идет».
Что касается развлечений для семинаристов, то это оговаривается отдельно: «В питейные дома и другие сим подобные не ходили бы, хотя бы для покупки другим. Ходить на зрелища, как-то: на кулачные бои, на Звериную травлю, на конское ристание и другие подобные отнюдь не должны».
Чтобы предупредить разговор о незнании «Предписания», все пункты его должны были прочитывать в каждом классе ежемесячно.
Интересный факт быта семинаристов: некоторым из них было запрещено стричься. 8 апреля 1812 года, например, все студенты богословия и философии обязаны строжайшею подписью в семинарском Правлении «на головах у себя волосом в подражание светским людям» не стричь, под опасением строго штрафа(15).
Выполнить «Предписания» не всегда было легко. Хоть и изредка, но случались и пропуски уроков, и «неуважительные» опоздания. Предусматривались наказания: помещение учеников в отдельную комнату «на хлеб и воду», с запрещением всякого общения с товарищами, без средств к чтению и письму, «преданием скуке и раскаянию». Но как гласил «Устав», «наказания, служащие исправлению, должны быть редки, вынуждены, без мести, без вспыльчивости, без озлобления и особливо без унижения».
Вся система воспитания слушателей семинарии была подчинена воспитанию образованного, высоконравственного гражданина Отечества Российского.
Тяжелым испытанием для России и Русской Православной церкви стала война 1812 года. Уже 25 июня 1812 года был опубликован Синодский Указ «Об отдаче к составлению новых сил из прибыльной суммы получаемой от свечной в церкви продажи
1.500.000 рублей», а также «приглашение» епархиальных архиереев, монастырских настоятелей и прочего духовенства к пожертвованию «деньгами, серебренными и золотыми вещами». В этом же документе извещается «об увольнении причетников, детей священно и церковнослужителей и семинаристов не выше риторического класса, для поступления по желанию в ополчение».
Серьезный фактологический материал для характеристики жизни Тульской Духовной семинарии в период войны можно найти в работе преподавателя гражданской истории России в семинарии М. Н. Руднева «Участие Тульской Духовной семинарии в ополчении 1812 года» (16).
31 августа 1812 года семинарское правление получило «для надлежащего исполнения» Указ Тульской духовной консистории «к содействию противу всех замыслов и покушении врага».
В это время было сформировано Тульское охранительное ополчение, где надлежало служить и некоторым семинаристам. Учащиеся тогда еще не возвратились в семинарию с летних каникул, но уже 13 сентября тульский губернский предводитель дворянства Похвистнев известил Преосвященного Тульского Амвросия о прибытии в Тульский военный комитет ополчения студентов и учеников (студентами до 1814 года назывались учащиеся старших классов - философии и богословия; учениками назывались учащиеся в младших классах) семинарии и благодарил его Преосвященство Амвросия за это.
О самой службе учеников Тульской духовной семинарии известно, что они служили в Туле и Тульской губернии, и только один из них дошел до Пруссии. Род службы, как правило, писарский. Из донесений командования II пехотного полка, генерал-майора Рахманова и Тульского военного комитета видно, что некоторые семинаристы заведовали всем полковым делопроизводством .
Но были и такие студенты, которые, не дожидаясь указания своего начальства, добровольно хотели пойти в ополчение - Петр Лукин и Иван Гостев. Студент богословия Иван Гостев 18 сентября 1812 года подал прошение на имя Преосвященного Амвросия: «Служить благу Отечества есть первый долг человека - гражданина. На сем основании все утверждены общества, без того ни одно общество не благоденствует. Посему, когда при настоящих обстоятельствах Отечество наше бедствует и требует защиты верных сынов своих, а для блага Отечества моего с ревностью желаю противостоять врагу нашему и ради благоденствия всего Отечества, жертвовать жизнью моею; посему, Ваше Преосвященство, покорнейше прошу благословить меня на сие праведное великого служения Отечеству дело». Но по Указу от 17 июля 1812 года надлежало «не допускать студентов в ополчение, а кои ушли, вернуть обратно для прохождения наук».
В стенах здания семинарии в годы Отечественной войны располагался госпиталь для больных воинов. 10 августа 1812 года Тульский губернатор Н.И. Богданов просил распоряжения Преосвященного Амвросия «употребить каменный корпус семинарии для помещения в нем 600 человек больных воинских чинов и смотрителей над ними 150 человек». Амвросий благословил госпиталь.
В 1812 году Святейший Синод в «... грамоте, данной по Высочайшему повелению всему православному духовенству Российскому, отличившемуся усердием к святой Церкви и Отечеству, во время неприятельского нашествия на Россию» отметил особые заслуги Русской православной церкви по оказанию помощи государству в организации отпора неприятелю. В 1814 году последовал именной, данный Сенату Указ «Об освобождении от службы ополчения: Санкт-Петербургского, Ярославского, Новгородского, Тульского и Калужского и роспуска оных по домам». По этому Указу вернулись к учебе в семинарию и служившие Отечеству ученики и студенты.
Уже к 1850 году семинария выпустила 3000 священнослужителей. Из них двое стали архиепископами, четверо - епископами, более пятнадцати – ректорами, архимандритами, профессорами, магистрами.
Семинария являлась центром губернской духовной жизни, её выпускники становились известными людьми, находя себя не только в служении Богу, но и в других сферах деятельности. Вот только некоторые из них: профессор Петербургского университета, переводчик и поэт Н. И. Бутырский; профессор Петербургского лицея Н.Т. Щеглов; историк, краевед, археолог и этнограф И.П. Сахаров; известные тульские писатели Глеб и Николай Успенские; основоположник русской онкологии М. М. Руднев; преподаватель семинарии Н. И. Троицкий (о нем рассказывалось выше); член Общества истории и древностей российских и Общества любителей русской словесности А. Г. Глаголев.
В заключение приведем слова святителя Филарета из письма к ректору Московской семинарии архимандриту Алексию (Ржаницкому), впоследствии епископу Тульскому: «Снисхождение к преткнувшемуся и падшему надобно иметь. Надобно беречь каждого, но еще больше - беречь дух всего общества. Господь да наставит вас соединить милость и истину».
В этих словах - главный принцип, на котором строился процесс семинарского воспитания в России, и в Тульской губернии, в частности.
При Советской власти семинария была закрыта; в ее стенах размещалось Суворовское училище, затем школа-интернат. В 2000 году здание было возвращено Тульской епархии, и в нем возродилась Тульская духовная семинария.

Примчания

1. Малицкий П.И. Открытие Тульской епархии // Столетие Тульской епархии: Сб., изд. по поводу празднования столетия Тульской епархии.- Тула, 1902.- С. 32.
2. Полное Собрание Законов - 1; Т.25: №2 19156 / 16 октября 1799.
3. Троицкий Н.И. Сто лет бытия Тульской епархии : исторический взгляд на епархиальную жизнь с 1799 по 1899 год: Речь. Произнесена на юбилейном Акте в зале Тульского Дворянского собрания 17 окт. 1899 г.. - Тула : Тип. И.Д.Фортунатова, 1899. - С.5
4. Полный православный богословский энциклопедический словарь : [В 2 т.]. -
[Репринт. изд.]. - М. : Концерн "Возрождение", [1992].- Т.2.- Стб. 2196.
5. Русское православие: вехи истории / [Я.Н. Щапов, А.М. Сахаров, А.А. Зимин и др.;
Науч. ред., глава авт. коллектива, авт. вступ. ст. и послесл. А.И.Клибанов]. - М.: Политиздат, 1989.- 719 с.
6. Троицкий Н.И. Сто лет бытия Тульской епархии. - Тула, 1899.- С.5
7. Полное собрание законов Российской империи. Собр. 1-е. Т. 30. № 23122.
8. Троицкий Н.И. Сто лет бытия Тульской епархии. - Тула, 1899.- С.7
9. Полное собрание законов Российской империи. Собр. 1-е. Т. 27. №20346 .
10.Руднев М.Н. Тульская Духовная семинария: историческая записка // Столетие Тульской епархии: Сб., изд. по поводу празднования столетия Тульской епархии.- Тула, 1902.- С. 151.
11. Троицкий Н.И. Сто лет бытия Тульской епархии. - Тула, 1899.- С.12
12. ГАТО, ф. 6, оп.l, т. l, д. 21.
13.Руднев М.Н. Тульская Духовная семинария: историческая записка // Столетие Тульской епархии: Сб., изд. по поводу празднования столетия Тульской епархии.- Тула, 1902. - С. 152.
14. ГАТО, ф. 6, оп.l, т.l, д. 2.
15. Там же, д. 21.
16. Участие Тульской духовной семинарии в ополчении 1812 г. // Тульская старина. Тула, 1903. - №13. - С. 30-46.