Фронтовые письма о любви

«Письма — больше, чем воспоминанья, в них запеклась кровь событий, это — само прошедшее, как оно было, задержанное и нетленное», — писал А.И. Герцен.

Это высказывание особенно относится к фронтовым письмам. Письма военной поры... Как они дороги ныне, эти треугольники без почтовых марок, которые с замиранием сердца ждали на фронте и в тылу ежедневно. Немногие из них уцелели в сплошной суматохе буден. Зато те, что чудом сохранились, надорванные и потертые на изгибах, пожелтевшие и полуистлевшие, передающие не только суровую атмосферу военного времени, но и бездну нерастраченных чувств, сокрытых между строк в минимуме слов, трогают нас до глубины души.

Музей военной истории Тульского края, созданный еще в декабре 2002 г., переживает сейчас второе рождение. В 2013 г. музей вошел в состав Государственного учреждения культуры Тульской области «Объединение «Историко-краеведческий и художественный музей» в качестве филиала. Музею были выделены помещения в Пролетарском районе города Тулы, и в феврале 2014 г. открыт Центр военно-патриотического воспитания, который предназначен для организации музейно-педагогических, интерактивных занятий, проведения лекций, киноуроков, встреч с ветеранами войны и трудового фронта.

На тот период основные и научно-вспомогательные фонды насчитывали в общей сложности немногим более тысячи предметов. Особенно оживилась работа в связи с ожидаемым переселением музея в Тульский кремль после начала акции «Народный музей» — «Война. Победа. Память», на которую с интересом откликнулись многие жители Тулы, изо дня в день приносившие документы и фотографии, предметы быта, дневники и письма военного времени. Хотя за последний год фондовые собрания выросли в полтора раза, следует признать, что они остаются еще очень небольшими и включают в себя 1087 предметов основного фонда и 509 — научно-вспомогательного.

В числе самых активных наших дарителей следует назвать Л.И. Ашиткову, В.И. Басова, Б.А. Глаголева, Н.А. Дубровскую, А.Г. Игнатьева, А.А. Катунина, Л.В. Князеву, М.П. Придонова, А.К. Саликова, Л.П. Федорову, А.Г. Фролова, Т.А. Чернову, А.Н. Щеглову и многих других.

Ниже, с согласия авторов и владельцев писем, мы публикуем отдельные фрагменты переписки, которые рассказывают нам о взаимоотношениях молодых людей, чья дружба и начало любви пришлись на военную пору.

Публикацию подготовил А.Г. Белов.

Николай и Клавдия

Началом для переписки тулячки Клавдии Кузнецовой и гвардии младшего сержанта Николая Кругова послужил случай. В октябре 1941 г. по улице Галкина на Ряжский вокзал проходили воинские части, которые направлялись на фронт. Клава сидела у окна своего низенького домика и смотрела на проходивших мимо солдат и офицеров. Увидев лежавшее на подоконнике домино, они попросили подарить его им. 17-летняя девушка без колебаний отдала домино, а военные едва успели записать на коробке ее адрес и фамилию. Минуло больше года, когда в декабре 42-го пришло в Тулу письмо. Переписка продолжалась до 1944 г.

[1942,5 дек.] Как приятно после жарких боев и тяжелых переживаний сесть за стол сыграть в домино да еще вспомнить, что это подарок тульской девушки! О! За это короткое счастье на фронте можно отдать многое…Трудитесь честно в нашем тылу, а мы здесь на фронте у вас в долгу не останемся. Мы не жалеем своей крови и своих молодых жизней для того, чтобы в дальнейшем сделать вашу жизнь счастливой.

[1942, 19 дек.] Немцев бьем неплохо, многим из них уже не придется гулять в ресторанах. За то, что лично я немало их избавил от этого затруднения, меня наградили нагрудным знаком «Отличный минометчик» и медалью «За отвагу».

[1943] Во время войны, потеряв своих лучших друзей, я себя чувствовал настолько одиноким, что все остальное для меня было пустяком, и вот какая-то маленькая случайность меня заставила написать тебе первое письмо, то есть долг вежливости требовал, чтобы я тебя отблагодарил за домино. Между нами завязалась переписка, и теперь только, Клава, я почувствовал всю силу настоящей дружбы. Клавочка, дружок! …Ты для меня стала первым другом и самым для меня дорогим товарищем! В тяжелые для меня моменты твои письма были для меня настоящим утешением, а твои последние письма и фото меня вылечили от ранения лучше, чем все медикаменты нашего полкового врача.

[1943] Да, Клавочка, сейчас только и утешение, что приходится с нежностью вспоминать прошедшее и сурово мечтать о будущем, заранее зная, что этого будущего все равно увидеть не придется. Но здесь также утешает радостная мысль, что тот, кто увидит эту будущность, будет о нас вспоминать с благодарностью.

[1943, 25 февр.]: Милая, милая Клавочка! Когда ты будешь дочитывать эти строчки моего письма, возможно, что меня уже не будет в живых. Может быть, я буду лежать с пробитой грудью на поле сражения, и снег заботливо укроет последний взгляд и печальную улыбку на моем лице. Да, Клавочка, даже перед смертью я буду улыбаться тому незнакомому, дорогому другу, который из далекой Тулы своими письмами и милыми конвертами вселяет в меня бодрость и радость даже в самые тяжелые моменты.

[1943, май.]: Двадцать дней мы находились не в сфере военных действий. К такой жизни мы не привыкли, а, следовательно, эти двадцать дней тянулись решительно долго и скучно. Но вот наконец-то это все кончилось! Завтра вступаем в знакомо волнующую фазу жизни! Вновь боевые переживания и радость после удачного боя! А у нас, гвардейцев, неудачных боев не бывает.

[1943, 8 июля.] Немцев бьем тоже нельзя сказать, чтобы плохо. Они у нас здесь вчера задумали начать наступление и подготовились, можно сказать, неплохо. На один только наш участок бросили до 120 самолетов и до 70 танков. Но мы их встретили, как и подобает, по-гвардейски: в общем, сбили с них всю спесь и заставили отказаться их от каких-либо попыток продвинуться вперед.

[1943, 19 июля.] …что воюем неплохо, это видно из следующего факта: полк награжден правительственной наградой — орденом Красного Знамени.

[1943, 25 августа.] …если я в письме напишу, где мы и что у нас происходит, то цензура все равно же не пропустит.

Справка:

Кругов Николай Михайлович, 1921 г.р., в РККА с апреля 1941 г., призван Медновским РВК Калининской обл., участие в боях с 22.06.1941 на Юго-Западном, Брянском, Центральном и Белорусском фронтах, гвардии мл. сержант, разведчик старший 3-й батареи 313 ГМД 65 Гвардейского минометного полка, командир отделения разведки, ранен дважды, награжден медалью «За отвагу», орденом Славы III степени. Погиб 22.10.1944 в Польше.

[1945, 16 марта.] Т. Кузнецова! Штаб части 57227-Д получил Ваше письмо с запросом о судьбе гв. младшего сержанта Николая Кругова. С большим прискорбием можем сообщить, что один из наших лучших бойцов Николай Кругов погиб смертью храбрых при выполнении приказа командования в районе г. Макув, на правом берегу р. Нарев 22.10.44 г. Об этом мы сообщили семье покойного товарища Кругова, награжденного тремя высокими правительственными наградами. Потеря т. Кругова была большой потерей для всех нас, так как он был гордостью нашей части, одним из лучших гвардейцев. Гвардейцы помнят о нем и жестоко мстят проклятым немецким зверям, отобравшим жизнь у этого замечательного человека, друга и товарища Николая Кругова. Афанасьев Александр Лаврентьевич.

Клавдия Кузнецова надолго сохранила память о Николае Кругове, о чем свидетельствуют ее поздние пометки на письмах:

Николай! Я вас помню… Я вас буду помнить всегда! Неизвестный далекий друг, храню ваши дорогие строки, хотя вас уже и нет, и буду хранить всю жизнь, храбрый человек! 25 октября 1953 г.

Николай! Ты вновь во мне пробудил чувство гордости за тебя и ненависть к врагам, отнявшим у тебя жизнь. Когда я перечитываю твои письма, я плачу. Милый, прости меня, если что было не так мною сказано. Спи спокойно. Я буду помнить тебя всегда! Ты этого достоин. Проклятие врагам! 6.III.59.

29.III.69. Читала вновь вместе со своей дочкой Людой! Она такими, как ты, Николай, восхищается. Помню тебя, спи спокойно.

26.I.72. Читали вместе с Людой. Слезы у обеих на глазах! Восхищаемся тобой! Спи спокойно, пусть земля будет тебе пухом!

7 ноября 1974. Читала. Сижу одна, плачу, вспоминаю войну, страшно. Спасибо тебе за все, за жизнь и за то, что ты жил на свете!

2 мая 1999 года. Дорогой друг, я всегда помню о тебе и молюсь за тебя, воин-освободитель. Мне уже 75, а ты все такой юный. Узнаю ли я тебя там? К.

После войны Клавдия Михайловна Кузнецова отработала 33 года на прижелезнодорожном сортировочном почтамте и еще пять лет — на кондитерской фабрике «Ясная Поляна», откуда и ушла на пенсию. Умерла 10 июня 2010 г. на 86-м году жизни. Письма передала в дар музею ее дочь Людмила Владимировна Князева, библиотекарь Тульской духовной семинарии.

Алексей и Юлия

Когда туляки Алексей Головин и Юлия Костикова познакомились, им не было и 20 лет. Алексей — потомственный оружейник, Юлия — студентка пединститута. Война разлучила их в самом начале еще только зарождавшейся дружбы. Юлия уехала с родителями в эвакуацию в Сибирь. Алексея призвали в действующую армию, где он стал офицером «СМЕРШ».

Сохранившаяся переписка А. Головина и Ю. Костиковой (1942–1947 гг.) содержит 120 писем. Оригиналы хранятся в семейном архиве, а копии переданы в Музей военной истории Тульского края дочерью Л.А. Головиной.

Добрый день, Юля!!! Шлю я тебе свой боевой чекистский привет и множество наилучших пожеланий. Юля, у меня произошли большие изменения в жизни: устроился на работу, работа почетная и интересная, но времени свободного очень мало. 17 мая посетил наш парк: театр и павильон танцев изрешечены осколками, а что и осталось, почти все растащили. В центре парка, где находился фонтан, были сброшены бомбы очень большой силы: если встать в воронку, то она выглядит вышиной в рост человека. Несмотря на все эти бедствия, природа все же берет свои права — кругом зелень, деревья приняли свежий, летний, молодой вид, в некоторых местах появились цветы. С 3 мая Леша Иванов находится в армии, а сегодня Борису Константинову тоже прислали повестку. Мы были как родные братья, делили горе и нужду и даже любили вместе. Город пока находится в спокойном состоянии, изредка прилетают немецкие стервятники, но ущерба никакого не приносят. Насчет продовольствия стало лучше по сравнению с осадным положением, но на рынке все дорого.

Юля, напиши о себе, как проводишь время, вспоминается ли тебе наш родной город? Юлечка, жму твою крепко-крепко руку, твой верный товарищ Леша Головин, он же Роберт Сокольский. Тула, 18.05.42 г.

Здравствуй, Леша!!! Наконец-то! Оказывается, ты жив и здоров, а это самое главное! Встретимся ли мы? Я хочу с тобой еще встретиться!!! Я очень и очень беспокоюсь за тебя, во всяком случае, ты береги себя! Желаю всего наилучшего. Пиши. С приветом Юлия. 22.07.42 г.

С добрым утром, дорогая Юля! Нахожусь на фронте, времени у меня свободного нет ни минуты, работаю не жалея сил. Лютый враг рвется вперед, в некоторых местах уже перешел Дон, подходит к Волге, отнимая у нас все дорогое, что завоевали для нас наши родители, но я поклялся, что буду беспощадно истреблять, не имея ни капли жалости к «коричневой чуме». Сил у меня достаточно, т.к. я свое здоровье закалил спортом.

Ты представляешь, какая радость охватывает человека, когда он находится на фронте и ожидает с нетерпением письмо от такого друга, который для него дороже всего на свете. Сразу мысль перешла о друзьях, о близких знакомых, вспомнились все прошедшие картины, как весело мы проводили время! По сегодняшней обстановке, видно, не скоро придется увидеться, но если встретимся, это для меня будет очень большое счастье. Итак, Юля, до скорого свидания, остаюсь искренним другом только с тобой твой друг Леша. 18.08.42 г. Сталинградский фронт.

Леша, привет! Нет предела моей радости, когда получаю письма от друзей. Мне еще раньше тебя сообщили, что ты на фронте, и теперь, слушая радио и читая газеты, я все время вспоминаю тебя и ужасно за тебя беспокоюсь. Леша, ты интересовался, какие здесь пластинки в моде. Так вот одна из них переделана мной:

Ты ж туляк, Лешка, а это значит,

Что не страшны тебе ни горе, ни беда.

Ты ж туляк, Лешка, туляк не плачет

И не теряет бодрость духа никогда!

Итак, мой милый товарищ, будем надеяться.

6.10.42 г.

Здравствуй, Юля! С Новым годом, с новым счастьем! Желаю, чтоб 1943 год стал для тебя самым счастливым годом! Сейчас то время суток и то состояние погоды, которое я больше всего люблю. Надвигаются темные сумерки; мелкий снежок покрывает белым покровом дорогу… Приятно как-то становится на душе, возникает желание хоть на часок забыть о войне и, наслаждаясь природой, чувствуя близкое касание друга, бродить и бродить по заснеженным улицам, целовать холодные от легкого морозца губы… Эх, Юля, мало ли что хочется, мало ли какие мысли периода мирного времени бродят в голове, одним словом, мой милый друг, я очень скучаю о тебе. Закрою глаза, мысленно увижу тебя — такую желанную, приятную. Юля, откровенно говоря, хочу твоих слов, хочу твоих губ. Но, думается, что это не скоро сбудется. Здешняя обстановка ни на минуту не дает возможности забыть о войне. Временами вздрагиваешь от звуков артиллерийской стрельбы. «Концерт» продолжается целый день, — то запоет «Катюша», то начнет держать речь «Иван Грозный», а перерывы между ними заполняются выступлением из пушек всех калибров. Жду ответ, твой друг Леша. 16.12.42 г. Сталинградский фронт.

Здравствуй, дорогой Леша! Я ходила гулять и почему-то вспоминала Тулу. Когда там жила, то все стремилась оттуда вырваться, а вот сейчас как раз наоборот. Вот сейчас у нас за стеной поют когда-то любимую песенку «Моя любовь», и сразу вспомнилась наша квартира в Туле, ты и все, что было и чего не было! Я тебя крепко целую!!! Твоя Юлька. 22.02.43 г.

Здравствуй, любимая Юля! Вот сижу в чаще леса на пне — пишу ответ на твои письма. Спокойно. Вечереет. Невольно вспоминаешь свое малое прошлое, признаться, прошлое без любви. Да, ведь это прошлое! А в настоящем ведь есть любовь, первая любовь, которую хранишь в своем сердце. Юля, в твоей улыбке, в твоих глазах я нахожу любимые черты, которые давно — с первых дней войны, берегу в самом надежном уголке сердца. Люблю тебя, Юля, люблю… Не прошло такого дня, чтобы я не вспомнил тебя, ведь ты первый мой (хотя я не имею право называть «мой») друг и товарищ, который первый протянул руку любви и откровенности к своему другу. Юля, ведь будет тот день, день счастья и ликованья! Остается только сказать: подожди до победы. На нашем участке фронта ничего существенного нет. За исключением наших самолетов У-2 (фрицы называют их «Русь-Фанэр»). Летают и бомбят передовые линии обороны противника. Юля, как-то пришлось слышать концерт, вел его конферансье Гаркави — ничего, понравился. Эх, вернуть бы все это! Но ничего не попишешь — война. Пиши чаще. Остаюсь твой друг Леша. 25.05.43 г.

Дорогой Леша! Сейчас я живу надеждой на счастливую встречу с тобой; если ты не получаешь письма, так не думай, что я тебя забыла: «Ты всегда, всегда в душе моей!» И это будет до тех пор, пока я вновь с тобой не увижусь! Леша, я очень, очень волнуюсь за тебя, но я уверена, что ты вернешься, и пусть эта вера от пули тебя темной ночью хранит! Я знаю, что тот, кто верит — самый счастливый человек, но я верю в тебя, верю в нашу с тобой дружбу и счастлива тем, что имею такого друга, как ты!

Так пусть же этот Новый год будет началом еще более крепкой дружбы. И то старое чувство, которое когда-то волновало сердца — вспыхнет с новой силой при новой встрече! Сейчас каждый человек живет надеждой в победу нашей родной Красной Армии, и каждая победа вселяет огромную радость в сердца всего народа! Желаю тебе, мой дорогой друг, а вместе с тобой и всей родной Красной Армии — победы и такой огромной, чтобы этот 44 год был годом окончательного разгрома фашизма, и тогда наши сердца сольются в одно многомиллионное ликованье!!! Твоя Юлия. 25.12.43 г.

Здравствуй, Юленька! Дорогая моя, наконец-то я получил от тебя долгожданное фото. Ах, как Вы похорошели, сударыня! Но и очень стали строги… Вас интересует, кто же мне больше нравится — тулячка или же сибирячка? — откровенно скажу: нравится одна и та же хорошая Юлька!

Сейчас больше, чем когда-либо появляется неутомимая жажда встречи с тобой. Тогда начинаешь фантазировать, появляются всевозможные мысли, желания. Воображение рисует различные варианты нашей встречи. Мечты, мечты, где ваша сладость? Вера в их осуществление не потеряна. Но ведь от этого не легче! Сегодня, сейчас хочу видеть, говорить с тобой. О, когда же придет эта блаженная минута!

Милая, славная Юля, верь, и я буду тоже верить и жить ею. Ведь ничего не поделаешь, если сейчас путь между нами усеян подчас горестями и всякого рода невзгодами и отчасти на сегодняшний день непреодолимыми преградами, различного рода превратностями судьбы. Я вижу и хочу видеть счастливое завтра, несмотря на то, что имеем серое холодное сегодня! Побывал я на родине Иоганна Штрауса в Вене, красивый город, но опять его никак нельзя сравнить с нашим Ленинградом. Вена очень здорово побита от бомбардировки союзной авиации. Итак, до скорой встречи! А сейчас: «За вечный мир, в последний бой!» Пока все, жду ответ. 1.05.45 г. Австрия.

Милый Лешка! Сегодня ездила в город, видела Веронику, и ходили с ней парк. Там стало сейчас хорошо, т.е. все те же деревья, но зачем-то очень много их вырубили. Лешенька, ну, а как ты живешь? Я все равно все эти дни думаю в мечтах о тебе и все же выпила бокал за твое здоровье!!! Ведь вчера был такой радостный день для всех нас — Берлин взят! Теперь больше, чем когда-либо жду нашу встречу! Когда же мы будем вместе? До скорого свидания, мой славный Лешка. Юлия. 4.05.45 г.

Алексей Головин и Юлия Костикова поженились 3 августа 1947 г. и прожили вместе почти сорок лет.

Справка:

Головин Алексей Степанович родился в Туле 23 февраля 1922 г. По окончании семи классов 8-й средней школы г. Тулы принят на работу на Тульский оружейный завод. Когда фронт вплотную приблизился к городу, по рекомендации областного комитета партии был зачислен в состав разведывательно-диверсионной группы особого отдела НКВД при штабе 50-й армии, участвовал в обороне Тулы. В мае 1942 г. при- зван в армию, стал бойцом 1-й резервной, а впоследствии 64-й армии. В должности оперуполномоченного особого отдела НКВД 64-й (7-й гвардейской) армии участвовал в обороне Сталинграда, воевал на Курской дуге, принимал участие в освобождении Молдавии, Румынии, Венгрии, Австрии, Чехословакии. Награжден орденами Красной Звезды и Отечественной войны II степени, медалями «За боевые заслуги», «За оборону Москвы», «За оборону Сталинграда», «За взятие Будапешта», «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.», «30 лет Советской Армии и Флота», «50 лет Вооруженных Сил», «За безупречную службу» 1-й, 2-й и 3-й степени. 14 февраля 2013 г. А.С. Головину присвоено звание «Почетный гражданин Тульской области». Скончался 26 ноября 2013 г. и похоронен на Аллее Славы Смоленского кладбища г. Тулы.

Головина (Костикова) Юлия Михайловна родилась в Туле 20 января 1922 г. Перед войной окончила 4-ю среднюю школу и поступила в Тульский государственный педагогический институт. Как дочь заместителя директора Тульского комбайнового завода, а затем завода «Штамп», впоследствии кавалера орденов Трудового Красного Знамени и «Знак Почета», награжденного также медалью «За оборону Москвы», Михаила Григорьевича Костикова, осенью 1941 г. она эвакуировалась вместе со своей семьей в Новосибирск, где работала и училась без отрыва от производства. После окончания института работала учителем иностранного языка в тульских школах. Скончалась в середине 1980-х годов.

Абрам и Нина

Одноклассники Абрам Дубровский и Нина Дмитриева в 1940 г. окончили среднюю школу №3 г. Тулы. В школе дружили. В домашнем архиве семьи Дубровских сохранилась записка, датированная зимой 1940 г., которая написана карандашом на обратной стороне курительной бумаги «Филигран»: «Нина! приходи к 10 часам к Тамаре. Взяли билеты в кино. Дубровский». После школы вместе поступили в Московский автодорожный институт. Однако семья Абрама не потянула оплату за обучение сына в Москве, и уже в ноябре 1940 г. он перевелся в Тульский механический институт.

В середине октября 1941 г. А. Дубровский вместе с родителями эвакуировался в Свердловск, где поступил в Уральский индустриальный институт. А в феврале 1942 г. ушёл на фронт добровольцем и был направлен в Одесское артиллерийское училище. С августа 1942 г. по май 1943 г. он участвовал в боях на Донецком, Степном и II Украинском фронтах в должности командира вычислительного отделения 787-го артполка 252-й стрелковой дивизии. Затем был командиром отделения разведки 230-го армейского запасного полка, откуда направлен в Севастопольское Краснознаменное училище зенитной артиллерии, а по его окончании служил командиром огневого взвода в Центральной группе войск.

Нина Дмитриева уже на второй день войны вернулась в Тулу и пошла работать на завод «Арсенал». В октябре 41-го вместе с заводом эвакуировалась в Ижевск, где проработала три года, сначала распредом в цехе, а затем в химической лаборатории. Без отрыва от производства училась в медицинском институте.

После демобилизации в начале 1947 г. младший лейтенант Дубровский приехал в Москву, где заканчивала свое обучение в медицинском институте Минздрава СССР Нина Дмитриева. Он предложил ей тут же расписаться, что они и сделали 27 февраля. А свадьбу в семейном кругу сыграли в Туле 1 мая 1947 г. Супруги прожили вместе 65 лет.

Нина Анатольевна полвека отработала врачом-педиатром с новорожденными, на что ее «благословила» главный врач ЦРД В.С. Гумилевская, долгое время возглавляла детское отделение Центрального родильного дома. Она награждена знаком «Отличник здравоохранения», медалями «Ветеран труда» и «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.».

Абрам Михайлович после окончания Тульского механического института сначала трудился по направлению старшим мастером в городе Фрунзе, затем начальником цеха на Тульском радиозаводе, в Приокском совнархозе и в Научно-исследовательском институте систем управления.

Абрам Михайлович скончался 1 мая 2012 г., когда вся дружная семья Дубровских торжественно отметила 65-летний юбилей супружеской жизни с Ниной Анатольевной.

Сохранившиеся в семейном архиве 130 писем военной поры Н.А. Дубровская, которой идет уже 93-й год, передала в фонд Музея военной истории Тульского края.

Здравствуй, Нинуська! Ты меня прости за столь долгое мое молчание. Это объясняется тем, что я работаю в разведке, все время нахожусь на наблюдательном пункте, а на передовой нет ни времени, ни места писать письма. Но вот сейчас бои на нашем фронте закончились, немцы разбиты, Сталинград освобожден. Ты знаешь, Нинуська, душа болит, когда видишь все то, что сделано немцами. Города, как такового не существует, остались одни развалины. Сейчас сидим вот уже вторую неделю в ожидании погрузки. Куда-то поедем: то ли на отдых в тыл, то ли на новый фронт. Нинуська, родная, ты меня прости, что я так плохо и мало пишу.

…Отвоевался и заболел. Родная, несмотря на то, что я долго тебе не писал, все мысли мои были с тобой. Встретимся ли мы еще с тобой? А так хочется тебя видеть! Ты тоже давно мне не писала. Как твоя учеба, как зимняя сессия? Пиши, родная. Целую крепко твой Абрам. 20.02.43.

Здравствуй, Нинуська! Почему от тебя нет писем? Я уж, по совести говоря, и не знаю, что подумать. Решил написать еще письмо, — может быть, мои письма до тебя не доходят, и поэтому ты не отвечаешь.

Сейчас находимся на отдыхе. Ребята еще все спят, а мне что-то не спится; мучают воспоминания о доме и думы о тебе. Как идет у тебя учеба? Ведь ты уже наполовину врач, т.е. должна кончать III курс. Ну, а о своей жизни писать особенно нечего. Работаю командиром отделения разведки. Пока еще, как видишь, жив, а дальше видно будет. Эх, если бы я мог с тобой встретиться, много порассказал бы интересных вещей. А сколько пришлось пережить за эту зиму упорных боев. Когда-нибудь, если останусь жив, встретимся, — расскажу. Нинуська, родная, не забыла ли ты меня? Мне кажется, что забыла, ибо за полгода я не получил ни одного письма от тебя. Невольно вспоминаются слова одной песенки:

«Присядь-ка рядом, что-то мне не спится,

Письмо я нынче другу написал…»

Пиши, я жду. Целую крепко, крепко, твой Абрам. 5.04.43 г.

Здравствуй, Абуська! За последнее время ты стал совсем другим… Я много передумала и не раз ломала голову, не зная, чем объяснить это. И, конечно, всегда приходила к выводу, что именно я тебе стала безразлична. А это для меня было самой большой обидой. Ты же пишешь мне обратное. Абуська, глупенький, ты для меня всегда был и останешься милым и дорогим. Ведь это моя первая дружба, которую я никогда в жизни не смогу забыть.

«…Если мины врага рвутся бешено,

Пусть любовь моя вихрем летит,

Встанет белым нетронутым пологом

И тебя от снарядов хранит.

Если холодно… Ты в разведке,

Пусть дыханье мое полетит

И от вьюги суровой, от холода

Пусть тепло для тебя сохранит…»

Дорогой мой, когда же настанет тот час, когда мы снова сможем встретиться и многое, многое рассказать друг другу. 11.12.43 г.

Здравствуй, Нинуська! Вот, видишь, использую присланную тобой бумагу, ибо другой бумаги нет. Ты знаешь, как я обрадовался твоему письму. Настроение утром было ужасное, а сейчас все в порядке. Если бы только я еще мог увидеть тебя. Нинуська, мне даже не верится, что твое отношение ко мне не изменилось; ведь ты так долго молчала! Я для этого же ношу все время твой образ с собой… Отвечу тебе словами из песни «Моя любимая»:

«В кармане маленьком моем

Есть карточка твоя.

Так, значит, мы всегда вдвоем,

Моя любимая».

Жду писем. Целую крепко, крепко. Абрам. 26.12.43 г.

Здравствуй, Нинуська! Получил сегодня от тебя телеграмму. Ты не представляешь, как она меня обрадовала. Наконец-то ты, кажется, поняла, что я тебя люблю попрежнему. Я очень соскучился по тебе. Ведь мы не виделись с тобой почти два с половиной года! Я совсем не изменился за это время, разве только постарел. … Фронт здорово разболтал. Ну, ничего, как-нибудь подтянусь. Ведь я там был сам себе хозяин, а тут мною командуют. Как-то скучно в тылу. На фронте было веселее, хоть и мог каждую минуту распроститься с жизнью. Может быть, как раз это и придавало интерес жизни. Ты слышала песенку «Золотой огонек»? …Вот две строчки из нее:

«И, что было загадано, все исполнится в срок,

Не погаснет без времени золотой огонек».

Да? 27.02.44 г.

Здравствуй, дорогой Абка! Прости меня, что так долго не отвечала на твое письмо. ...Обиднее всего — это твои последние слова, скажи мне, кого же, как не тебя, я могу ожидать. Неужели ты еще не уверен во мне. Ведь это ты пишешь не первый раз. Подумай только, легко ли мне теперь совмещать работу и учебу, да еще жить так далеко от родных, в такое время одним с мамой. Не сердись. Пиши чаще. Целую тебя крепко, крепко. Я люблю тебя. Твоя Нина. 4.03.44 г.

Здравствуй, Абуська! …Получила от тебя сразу два письма. Какие они хорошие, спасибо, Абка, как бывает грустно и тяжело, когда ты долго ничего не пишешь. Конечно, стоит получить письмо мне, и я опять весела.

…Скорее бы кончалась только война, ведь она убивает всю жизнь. Как все надоело, так хочется встретить тебя, папу, родных. Абуська, родной, ты не обижайся на меня, что я пишу редко. Во-первых, это оттого, что ты сам пишешь так, а во-вторых, у нас уже целый месяц нет дома света. Ведь теперь темнеет очень рано, не успеешь оглянуться, и день прошел. Заниматься хожу по вечерам в читальню, другого выхода нет, ибо с керосиновой лампочкой и голова болит, и ничего не видно. Это напоминает мне мартовские каникулы 1940 г., тогда я тоже ходила в читальню дома К. Маркса, мечтала встретить там тебя… До сих пор, Абка, я с большим волнением вспоминаю многие минуты, проведенные вместе с тобой. Мне кажется, что их я никогда не смогу забыть. Будет ли это опять? Пиши чаще, Абуська. Целую тебя крепко, крепко. Твоя Нина. 9.12.44 г.

Здравствуй, дорогой Абрашенька! Поздравляю тебя с Новым, 1945 годом, желаю, родной, счастливой жизни, здоровья и успехов в учебе. А еще всего того, чего желаешь ты сам и, конечно, быстрейшего окончания войны. Пусть этот год будет годом полного разгрома врага и началом нашей счастливой жизни, о чем мы все еще мечтаем. Абуська, милый, почему ты так редко стал писать. Может быть, потому, что мои письма неинтересны, скучны или просто не хочешь? Прости, я не упрекаю тебя: это твоя воля, но знаешь, как дороги бывают эти строчки, сколько радости приносят они с собой… Сейчас по радио передают такой хороший концерт вальсов и других песен. Ты слышал песенку «В лесу прифронтовом»:

«…И каждый думал про свою прошедшую весну,

Но каждый знал: дорога к ней лежит через войну».

Абуська, пиши чаще. Целую тебя крепко, крепко, по-новогоднему. Твоя Нина. 24.12.44 г.

Здравствуй, дорогой Абуська! …Я очень благодарна тебе за последние письма. Спасибо, милый мой! Какой счастливой чувствуешь себя, читая эти дорогие строчки. Когда живешь, то обычно не замечаешь всего, что в дальнейшем так надолго остается в памяти и в воспоминаниях кажется таким хорошим. …Не забывай только обо мне, а я тебя никогда не забуду.

Абуська, родной, какие замечательные победы одерживают наши на фронтах, и ведь с каждой новой такой победой все ближе и ближе час нашей спокойной жизни. Послезавтра сдаю последний экзамен, а там… каникулы. Вспоминаю их в 1941 г., теперь они будут не такими. Какие успехи у тебя? Пиши. Целую крепко-крепко. Твоя Нина. 15.02.45 г.

Здравствуй, Нинуська! Ты спрашиваешь, когда выпуск? Точно я не знаю, но скоро. Ну, а после выпуска опять фронт. Ты, Нинуська, не беспокойся. Ведь это лучше, чем торчать в тылу. Сегодня получили письмо из-под Берлина, в котором пишут, что мой фронтовой товарищ убит. Очень жаль, замечательный парень, хороший был друг. Когда я уезжал сюда, то он провожал меня со слезами. Даже трудно поверить этому.

Нинуська, милая, мне тоже очень и очень хочется увидеться с тобой. Ведь я все время мечтаю об этом. Как бы я был счастлив, если бы мои мечты сбылись. Целую крепко, крепко твой Абрам. Когда же я в действительности смогу сделать это? Нинуська, дорогая, если бы ты знала, как твои письма влияют на мое моральное состояние. Пиши. Жду. 15.03.45 г.

Библиографическая ссылка:

Фронтовые письма о любви  // Тульский краеведческий альманах. - 2015. - Вып. 12. - С.126-138.