Сообщения
Несмотря на обширную историографию, которая насчитывает на сегодня более 700 научных статей, монографий, публикаций источников, в истории события, которому в этом году исполняется 625 лет, остается еще немало белых пятен и загадок. Читатели догадались, что речь идет о Куликовской битве. Значение этого события в истории нашей Родины столь велико, что даже сейчас, спустя более шести веков, это сражение продолжает волновать умы наших современников и в кабинетах Государственной Думы, и в научных и околонаучных кругах, и на страницах чатов «всемирной паутины».
В чем же суть столь необычного феномена так давно происшедшего боя между русскими и ордынцами далеко за пределами Северо-Восточной Руси в степи за Доном и Непрядвой? Отчасти на этот вопрос пытался ответить в начале XX в. великий русский поэт Александр Блок: «Куликовская битва принадлежит... к символическим событиям русской истории. Таким событиям суждено возвращение. Разгадка их еще впереди» (Блок, 1955. С. 734). Как и тогда, Россия сейчас переживает трудные времена возрождения, возвращения к истокам своего национального самосознания, поиска своего пути и места между Востоком и Западом. Поэтому не случайно столь пристальное внимание к Куликовской битве, ее перипетиям, итогам и последствиям.
Кто только за последнее время не пытался отличиться в открытии новых версий сражения! По словам историка А.Е. Петрова, «Куликовская битва - одно из самых «ходовых» событий российской истории на псевдонаучной ярмарке. С этим сражением происходили всевозможные трансформации: и смысловые (не победа русских, а поражение; не борьба с Ордой, а участие во внутриордынских усобицах), и масштабные (от мелкой стычки до грандиозного вселенского побоища). Наиболее захватывающими являются пространственно-хронологические перемещения» (Петров, 2004. С. 28). Чего только стоят нашумевшие «версии» А.Т. Фоменко и Г.В. Носовского о том, что битва произошла в Москве на Кулишках (Носовский, Фоменко, 1997. С. 134) или Н. Бурланкова, в которой утверждается, что Куликовская битва была на Воже (Бурланков, 1999. С. 38-40). Тем не менее основными доводами практически всех «профессионалов истории» являются одни и те же: никаких следов знаменитой битвы у слияния Дона и Непрядвы не найдено - отсутствуют находки оружия, не найдены могилы воинов. Нельзя не отметить, что не так уж они и неправы. Только никто из них не берет во внимание то, что битва длилась всего три часа, поле битвы осталось за русскими, все военные трофеи были собраны, все павшие русские воины захоронены, прошло более шести веков, и до последнего времени никто не проводил научных (именно научных!) поисков остатков сражения на поле Куликовской битвы. Никто из них даже и не пытался взвалить на себя тяжелый, многолетний, порой бесплодный труд поисков следов битвы на месте ее проведения. Конечно, проще жонглировать фактами, надерганными из различных летописей и сказаний, заменяя темные места собственными полетами фантазии.
Но все-таки есть наука, есть ее методы и результаты. Каждый год объединенная экспедиция музея-заповедника «Куликово поле» и Исторического музея продолжает свои поиски на поле битвы. Каждый год из сотен килограммов современного металлолома если и найдется одна находка, связанная с битвой, то это - великое открытие. Реликвий сражения немного, и они есть. Сейчас никто уже не оспорит находки наконечников стрел, пластины ордынского доспеха типа «хатангу-дегель», переносья шлема, втока копья, деталей конской упряжи. Впереди еще много лет подобных поисков, в которых по крупицам собираются реликвии сражения. Но и первые результаты этих работ вкупе с архивными источниками о находках позволяют уже сейчас надежно локализовать основной эпицентр сражения. Отработана методика поисков, есть специалисты и оборудование для продолжения работ.
Ситуация с поиском могил несколько другая. Здесь пока ученые находятся в стадии отработки возможных версий локализации братских погребений воинов. Решение этой проблемы чрезвычайно важно для прояснения многих вопросов, связанных с битвой и, прежде всего, численности русской рати 1380 г. на Куликовом поле.
Напомним канву событий после Мамаева побоища, которую сохранили до нас источники о сражении. Практически все летописные рассказы и воинские повести упоминают о кровопролитном и упорном характере битвы. Мы приведем отрывок лишь самого раннего из дошедшего до нас рассказа о Куликовской битве второй половины 40-х гг. XV в. в составе Рогожского летописца и Симеоновской летописи: «...и бысть на долзе час брань крепка зело, чрес весь день сечахуся, и падоша мертвых множество бесчислено от обоих» (Памятники Куликовского цикла, 1998. С. 9). Позднее в средневековых литературных произведениях Куликовского цикла ход сражения описан в более подробных, драматических и ярких красках массового ожесточенного столкновения ратей. Однако летописные повести и «Задонщина» практически ничего не упоминают о погребении павших. Говорится, что князь Дмитрий вместе с воеводами и войском
«став тое нощи... на костех татарских, утер поту своего и, отдохнув от труда своего...» (Памятники Куликовского цикла, 1998. С. 80). Более подробно о погребении пишет «Сказание о Мамаевом побоище» (Памятники Куликовского цикла,1998.С.186,249,292,334). В частности, говорится о восьми днях, в течение которых разбирались тела убитых, отделялись русские от ордынцев. При этом хоронили только своих. Убитых врагов оставили в поле «повергоша зверем на возхищение». В некоторых редакциях «Сказания...» специально оговаривается, что русских погребли «сколько успеша». Можно представить себе количество убитых, если не успели схоронить всех. Но все приведенные сведения тем не менее не дают ни намека о месте захоронений.
Оговорка о зверях, могущих разрыть могилы, косвенным образом свидетельствует о том, что авторы «Сказания...» представляли себе то, что о могилах заботиться было некому. Сражение в день Рождества Пресвятой Богородицы 21 сентября 1380 г. за Доном и Непрядвой проходило в пустынной местности. Русское население покинуло Куликово поле, как свидетельствуют археологические и нумизматические данные, незадолго перед Мамаевым побоищем, т.е. в 70-е гг. XIV в. (Гоняный, 2003. С. 4). Логично предположить, что русские воины делали захоронения тщательно, чтобы ничто и никто не потревожил прах героев сражения. После того, как русские войска ушли с поля боя, еще около трех столетий место битвы остава-лось пустынным. Первый населенный пункт, с.Монастырщина, возникает у слияния Дона с Непрядвой лишь в 80-х гг. XVII в. (Долгова,1990. С. 73). Естественно, первопоселенцы Куликова поля уже не могли знать о местах захоронений. В этом отношении Куликовской битве не повезло. Так, скажем, знаменитая Грюнвальдская битва 1410 г. произошла между польскими деревнями Грюнвальд и Таненнберг, которые существуют и поныне. Рядом с часовней на месте битвы обнаружены могилы, где были захоронены павшие воины объединенного польско-литовского войска. Тем не менее и местное население Куликова поля, и любители истории, местные помещики в конце XVIII - начале XIX вв. имели определенную информацию о могилах, но она дошла до нас лишь в виде отрывочных общих сведений или местного фольклора. Легенды и предания о могилах, которые бытовали среди местного населения, безусловно, знавшего о великой битве, произошедшей в приходе села Монастырщина, в большинстве случаев связывали место могильника 1380 г. с приходским храмом с.Монастырщина, названным в честь престольного праздника Рождества Богородицы, даты Куликовской битвы. В сознании местных крестьян события многовековой давности невольно трансформировались на обыденном уровне применительно к жизни современников. И если есть храм, то где как не возле него и были похоронены павшие за землю русскую. Так родилась легенда о деревянной часовне, срубленной из дубов Зеленой дубравы у слияния Дона с Непрядвой, где отпевали павших и хоронили рядом с ней. Позднее на месте часовни возник храм Рождества Богородицы. Курган в пойме реки Смолки ассоциировался у крестьян с могилами ордынцев. На картах XVIII-XIX вв. участок местности между двумя оврагами левого берега реки Смолки рядом с курганом так и назывался - «Урочище «Курганы».
Упоминания о могилах павших воинов отмечены в публикациях первых исследователей места битвы. Так, С.Д. Нечаев в 1821 г. писал: «Прежде соха земледельца отрывала и кости человеческие. По словам старожилов, здесь так же возвышались в разных местах небольшие над убиенными насыпи, которые, оседая по мере тления трупов, превращаются теперь в приметные углубления» (Нечаев, 1821. С. 125). Путешественник П.П. Свиньин, посетивший Куликово поле в 1825 г., отмечал: «Изредка стали уже попадаться разного рода металлические вещицы, находиться прежде во множестве на всем пространстве Куликова поля в костях человеческих» (Свиньин, 1826. С. 53). Литератор М.Н. Макаров, также посетивший поле битвы в 1825 г., считал, что могилы воинов располагались на Красном холме: «...в подкрепление предания, или вероятия сей могилы под Красным холмом: медные образа, кресты, перстни, цепи, бердыши, копья, сабли и проч. тому подобное, предпочти тельно здесь поселянами выпахиваемые...» (Макаров, 1826. С. 25).
Из приведенных отрывков видно, что авторы первых публикаций о месте сражения не знали точно о месте могил и руководствовались расплывчатыми сведениями местных крестьян.
Таким образом, уже к 30-м гг. XIX в. среди местного населения было несколько версий локализации могил - на поле битвы, рядом с храмом Рождества Богородицы в с.Монастырщина, на Красном холме, в кургане на реке Смолка. Впоследствии возобладала точка зрения о нахождении могил в с. Монастырщина (Демидов, 2000. С. 33). В 20-е гг. XX в. появляется еще одна версия. На опубликованной карте Куликовской битвы в отчете археолого-этнографической поездки сотрудников Тульского губернского краеведческого музея на Куликово поле 1927 г. обозначена цепочка курганов вдоль балки Рыбий Верх. Однако в тексте отчета нет сколько-нибудь обоснованных данных по данной локализации (Нечаева, 1927. С. 45).
Несмотря на столь разнообразные версии, долгое время никто так и не пытался провести раскопки, хотя бы в одном из указанных пунктов. Одной из научных целей созданной в 1981 г. Верхне-Допекой археологической экспедиции ГИМ стал поиск могил воинов, павших в Куликовской битве. Начинать приходилось с белого листа. Практики подобного рода поисковых работ в российской археологии, да и в мировой практике не было известно. Даже рядовые сельские грунтовые мо¬гильники древнерусского времени на Куликовом поле были обнаружены скорее случайно, нежели в ходе целенаправленных исследований. Район поиска предстоял очень обширный и охватывал минимально площадь около 25 кв.км. Ни архивные источники, ни публикации, ни сведения местного населения не давали даже направления поиска могил. Отсутствие данных могло говорить только об одном: либо захоронения лежат глубоко, и их так и не зацепила распашка полей, либо могилы исчезли еще в древности. Непонятно, как хоронили убитых.
На сегодня наиболее известны массовые древнерусские захоронения в Старой Рязани. Здесь в нескольких местах археологами обнаружены траншеи и котлованы, где были похоронены защитники и жители столицы Рязанского княжества, погибшие в ходе штурма города войсками Батыя осенью 1237 г. Погребения осуществлялись в несколько ярусов, как правило, в три. Ярусы были в нескольких случаях отделены прослойками земли друг от друга. Погребенные были положены в неглубоких скудельницах (до 1,5 м) без гробов, тесно прижатые друг к другу, на спине, в нательных рубахах и имели позы, в которых их застала смерть. Это объясняется тем, что погребение совершалось в декабре, и трупы к этому времени сильно закоченели. Однако все убитые были похоронены по православному обычаю, т.е. с ориентировкой восток-запад. Большинство погребенных имели следы насильственной смерти: застрявшие в костях наконечники стрел, отрубленные головы и кисти рук; черепа и кости скелетов имели следы рубящего оружия (Даркевич,Борисевич,1995. С. 372-385). Судя по летописным данным и сохранившимся книжным миниатюрам, в средневековье убитых воинов так же хоронили прак-тически в нательном белье. Одежда, обувь, оружие, доспехи - все шло в великокняжескую казну.
Вопросов было много, но не было ни одного ответа. Поэтому на первоначальной стадии было решено проверить все существовавшие и наиболее правдоподобные версии в этом направлении.
В 1983-1984 гг. отрядом экспедиции под руководством А.П. Мошинского были проведены раскопки кургана на реке Смолке. Результаты исследований показали, что курган относится к эпохе ранней бронзы и не содержит впускных погребений более позднего времени. Одновременно велась разведочная шурфовка в урочище «Курганы», которая также не дала результатов. В 1985 г. археолого-геофизические работы проведены в районе храма Рождества Богородицы в с. Монастырщина. Рядом с храмом были заложены пять поисковых траншей. Поисковые работы осуществлялись еще на трех траншеях на самой высокой точке правого берега р. Дон восточнее села. Но никаких следов погребений обнаружено не было. Вокруг храма проводилась серия геофизических работ и электроразведка, которые позволили четко оконтурить границы могильного поля. На месте одной из мощных аномалий за алтарем храма в 1989 г. был заложен небольшой раскоп, который вскрыл один из родовых участков могил ХVIII-ХIХ вв. Самое раннее погребение, расположенное на материке, датировалось по погребальному инвентарю концом XVII в. Таким образом, осуществленный цикл исследований показал, что ни у монастырщинского храма, ни в кургане на реке Смолке, ни в урочище «Курганы» могилы 1380 г. обнаружены не были.
Проведенные работы убедили, что традиционными методами проблему решить не удается. Необходимо было подключать к поисковым работам новые методы исследований. Тем более, что, как показали архивные исследования, готовых алгоритмов подобных поисковых работ в России не существует. Исследования в данном направлении были возобновлены в 2001 г. Было решено продолжить отработку дистанционных методов исследований, позволяющих проводить поисковые работы на широкой площади. С этой целью к работам на месте сражения были подключены аэрофотосъемка и геоэхолокационная разведка. В ходе авиационной разведки выявлен участок древних заплывших котлованов в районе Зеленой дубравы. Местное население считало, что это следы старого скотомогильника. Однако геофизические и геоэхолокационные исследования данных микроуглублений показали, что это следы древних карстов, не имеющие отношения к антропогенным объектам. В настоящее время ведется работа по дешифрированию аэрофотосъемки.
Одновременно возникла еще одна версия локализации могил. В 1957 г. московским археологом С.А. Изюмовой был обнаружен грунтовый могильник в с. Монастырщина (Изюмова, 1990. С. 82-85). Раскопки могильника С.А. Изюмовой 1957 г. и М.И. Гоняного 1984 г. (Недошивина, Гоняный, 1988. С. 48-49) показали, что могильник относится к золотоордынскому периоду бытования древнерусского населения Куликова поля и существовал в конце XIII - середине XIV вв.
Это ближайший из известных погребальных памятников Куликова поля, который существовал практически до Куликовской битвы. Расстояние от эпицентра сражения до этого могильника не превышает 4 км. Учитывая тот факт, что русское войско состояло из глубоко верующих христиан, то имеются большие основания полагать, что убитых в сражении подхоронили рядом с уже заброшенным кладбищем на освященной земле. В настоящее время могильник сильно разрушен современной усадебной застройкой села. В 2003 г. возобновились раскопки могильника отрядом экспедиции под руководством О.Н.Заидова. Синхронно на территории могильника и рядом с ним была проведена разведочная шурфовка и осуществлен значительный по объему цикл работ по геофизической и электроразведке. Последние показали наличие на высоком берегу Дона ряда аномалий, вытянутых в широтном направлении и очень похожих на древние траншеи. Вполне вероятно, что мы находимся на пороге одного из главных открытий, связанных с Куликовской битвой. Исследования 2005 г. должны все прояснить. И даже при отрицательном результате поисковые работы будут продолжены, так как направлений дальнейших поисков несколько, и все они до конца не исчерпали своих возможностей.
В чем же суть столь необычного феномена так давно происшедшего боя между русскими и ордынцами далеко за пределами Северо-Восточной Руси в степи за Доном и Непрядвой? Отчасти на этот вопрос пытался ответить в начале XX в. великий русский поэт Александр Блок: «Куликовская битва принадлежит... к символическим событиям русской истории. Таким событиям суждено возвращение. Разгадка их еще впереди» (Блок, 1955. С. 734). Как и тогда, Россия сейчас переживает трудные времена возрождения, возвращения к истокам своего национального самосознания, поиска своего пути и места между Востоком и Западом. Поэтому не случайно столь пристальное внимание к Куликовской битве, ее перипетиям, итогам и последствиям.
Кто только за последнее время не пытался отличиться в открытии новых версий сражения! По словам историка А.Е. Петрова, «Куликовская битва - одно из самых «ходовых» событий российской истории на псевдонаучной ярмарке. С этим сражением происходили всевозможные трансформации: и смысловые (не победа русских, а поражение; не борьба с Ордой, а участие во внутриордынских усобицах), и масштабные (от мелкой стычки до грандиозного вселенского побоища). Наиболее захватывающими являются пространственно-хронологические перемещения» (Петров, 2004. С. 28). Чего только стоят нашумевшие «версии» А.Т. Фоменко и Г.В. Носовского о том, что битва произошла в Москве на Кулишках (Носовский, Фоменко, 1997. С. 134) или Н. Бурланкова, в которой утверждается, что Куликовская битва была на Воже (Бурланков, 1999. С. 38-40). Тем не менее основными доводами практически всех «профессионалов истории» являются одни и те же: никаких следов знаменитой битвы у слияния Дона и Непрядвы не найдено - отсутствуют находки оружия, не найдены могилы воинов. Нельзя не отметить, что не так уж они и неправы. Только никто из них не берет во внимание то, что битва длилась всего три часа, поле битвы осталось за русскими, все военные трофеи были собраны, все павшие русские воины захоронены, прошло более шести веков, и до последнего времени никто не проводил научных (именно научных!) поисков остатков сражения на поле Куликовской битвы. Никто из них даже и не пытался взвалить на себя тяжелый, многолетний, порой бесплодный труд поисков следов битвы на месте ее проведения. Конечно, проще жонглировать фактами, надерганными из различных летописей и сказаний, заменяя темные места собственными полетами фантазии.
Но все-таки есть наука, есть ее методы и результаты. Каждый год объединенная экспедиция музея-заповедника «Куликово поле» и Исторического музея продолжает свои поиски на поле битвы. Каждый год из сотен килограммов современного металлолома если и найдется одна находка, связанная с битвой, то это - великое открытие. Реликвий сражения немного, и они есть. Сейчас никто уже не оспорит находки наконечников стрел, пластины ордынского доспеха типа «хатангу-дегель», переносья шлема, втока копья, деталей конской упряжи. Впереди еще много лет подобных поисков, в которых по крупицам собираются реликвии сражения. Но и первые результаты этих работ вкупе с архивными источниками о находках позволяют уже сейчас надежно локализовать основной эпицентр сражения. Отработана методика поисков, есть специалисты и оборудование для продолжения работ.
Ситуация с поиском могил несколько другая. Здесь пока ученые находятся в стадии отработки возможных версий локализации братских погребений воинов. Решение этой проблемы чрезвычайно важно для прояснения многих вопросов, связанных с битвой и, прежде всего, численности русской рати 1380 г. на Куликовом поле.
Напомним канву событий после Мамаева побоища, которую сохранили до нас источники о сражении. Практически все летописные рассказы и воинские повести упоминают о кровопролитном и упорном характере битвы. Мы приведем отрывок лишь самого раннего из дошедшего до нас рассказа о Куликовской битве второй половины 40-х гг. XV в. в составе Рогожского летописца и Симеоновской летописи: «...и бысть на долзе час брань крепка зело, чрес весь день сечахуся, и падоша мертвых множество бесчислено от обоих» (Памятники Куликовского цикла, 1998. С. 9). Позднее в средневековых литературных произведениях Куликовского цикла ход сражения описан в более подробных, драматических и ярких красках массового ожесточенного столкновения ратей. Однако летописные повести и «Задонщина» практически ничего не упоминают о погребении павших. Говорится, что князь Дмитрий вместе с воеводами и войском
«став тое нощи... на костех татарских, утер поту своего и, отдохнув от труда своего...» (Памятники Куликовского цикла, 1998. С. 80). Более подробно о погребении пишет «Сказание о Мамаевом побоище» (Памятники Куликовского цикла,1998.С.186,249,292,334). В частности, говорится о восьми днях, в течение которых разбирались тела убитых, отделялись русские от ордынцев. При этом хоронили только своих. Убитых врагов оставили в поле «повергоша зверем на возхищение». В некоторых редакциях «Сказания...» специально оговаривается, что русских погребли «сколько успеша». Можно представить себе количество убитых, если не успели схоронить всех. Но все приведенные сведения тем не менее не дают ни намека о месте захоронений.
Оговорка о зверях, могущих разрыть могилы, косвенным образом свидетельствует о том, что авторы «Сказания...» представляли себе то, что о могилах заботиться было некому. Сражение в день Рождества Пресвятой Богородицы 21 сентября 1380 г. за Доном и Непрядвой проходило в пустынной местности. Русское население покинуло Куликово поле, как свидетельствуют археологические и нумизматические данные, незадолго перед Мамаевым побоищем, т.е. в 70-е гг. XIV в. (Гоняный, 2003. С. 4). Логично предположить, что русские воины делали захоронения тщательно, чтобы ничто и никто не потревожил прах героев сражения. После того, как русские войска ушли с поля боя, еще около трех столетий место битвы остава-лось пустынным. Первый населенный пункт, с.Монастырщина, возникает у слияния Дона с Непрядвой лишь в 80-х гг. XVII в. (Долгова,1990. С. 73). Естественно, первопоселенцы Куликова поля уже не могли знать о местах захоронений. В этом отношении Куликовской битве не повезло. Так, скажем, знаменитая Грюнвальдская битва 1410 г. произошла между польскими деревнями Грюнвальд и Таненнберг, которые существуют и поныне. Рядом с часовней на месте битвы обнаружены могилы, где были захоронены павшие воины объединенного польско-литовского войска. Тем не менее и местное население Куликова поля, и любители истории, местные помещики в конце XVIII - начале XIX вв. имели определенную информацию о могилах, но она дошла до нас лишь в виде отрывочных общих сведений или местного фольклора. Легенды и предания о могилах, которые бытовали среди местного населения, безусловно, знавшего о великой битве, произошедшей в приходе села Монастырщина, в большинстве случаев связывали место могильника 1380 г. с приходским храмом с.Монастырщина, названным в честь престольного праздника Рождества Богородицы, даты Куликовской битвы. В сознании местных крестьян события многовековой давности невольно трансформировались на обыденном уровне применительно к жизни современников. И если есть храм, то где как не возле него и были похоронены павшие за землю русскую. Так родилась легенда о деревянной часовне, срубленной из дубов Зеленой дубравы у слияния Дона с Непрядвой, где отпевали павших и хоронили рядом с ней. Позднее на месте часовни возник храм Рождества Богородицы. Курган в пойме реки Смолки ассоциировался у крестьян с могилами ордынцев. На картах XVIII-XIX вв. участок местности между двумя оврагами левого берега реки Смолки рядом с курганом так и назывался - «Урочище «Курганы».
Упоминания о могилах павших воинов отмечены в публикациях первых исследователей места битвы. Так, С.Д. Нечаев в 1821 г. писал: «Прежде соха земледельца отрывала и кости человеческие. По словам старожилов, здесь так же возвышались в разных местах небольшие над убиенными насыпи, которые, оседая по мере тления трупов, превращаются теперь в приметные углубления» (Нечаев, 1821. С. 125). Путешественник П.П. Свиньин, посетивший Куликово поле в 1825 г., отмечал: «Изредка стали уже попадаться разного рода металлические вещицы, находиться прежде во множестве на всем пространстве Куликова поля в костях человеческих» (Свиньин, 1826. С. 53). Литератор М.Н. Макаров, также посетивший поле битвы в 1825 г., считал, что могилы воинов располагались на Красном холме: «...в подкрепление предания, или вероятия сей могилы под Красным холмом: медные образа, кресты, перстни, цепи, бердыши, копья, сабли и проч. тому подобное, предпочти тельно здесь поселянами выпахиваемые...» (Макаров, 1826. С. 25).
Из приведенных отрывков видно, что авторы первых публикаций о месте сражения не знали точно о месте могил и руководствовались расплывчатыми сведениями местных крестьян.
Таким образом, уже к 30-м гг. XIX в. среди местного населения было несколько версий локализации могил - на поле битвы, рядом с храмом Рождества Богородицы в с.Монастырщина, на Красном холме, в кургане на реке Смолка. Впоследствии возобладала точка зрения о нахождении могил в с. Монастырщина (Демидов, 2000. С. 33). В 20-е гг. XX в. появляется еще одна версия. На опубликованной карте Куликовской битвы в отчете археолого-этнографической поездки сотрудников Тульского губернского краеведческого музея на Куликово поле 1927 г. обозначена цепочка курганов вдоль балки Рыбий Верх. Однако в тексте отчета нет сколько-нибудь обоснованных данных по данной локализации (Нечаева, 1927. С. 45).
Несмотря на столь разнообразные версии, долгое время никто так и не пытался провести раскопки, хотя бы в одном из указанных пунктов. Одной из научных целей созданной в 1981 г. Верхне-Допекой археологической экспедиции ГИМ стал поиск могил воинов, павших в Куликовской битве. Начинать приходилось с белого листа. Практики подобного рода поисковых работ в российской археологии, да и в мировой практике не было известно. Даже рядовые сельские грунтовые мо¬гильники древнерусского времени на Куликовом поле были обнаружены скорее случайно, нежели в ходе целенаправленных исследований. Район поиска предстоял очень обширный и охватывал минимально площадь около 25 кв.км. Ни архивные источники, ни публикации, ни сведения местного населения не давали даже направления поиска могил. Отсутствие данных могло говорить только об одном: либо захоронения лежат глубоко, и их так и не зацепила распашка полей, либо могилы исчезли еще в древности. Непонятно, как хоронили убитых.
На сегодня наиболее известны массовые древнерусские захоронения в Старой Рязани. Здесь в нескольких местах археологами обнаружены траншеи и котлованы, где были похоронены защитники и жители столицы Рязанского княжества, погибшие в ходе штурма города войсками Батыя осенью 1237 г. Погребения осуществлялись в несколько ярусов, как правило, в три. Ярусы были в нескольких случаях отделены прослойками земли друг от друга. Погребенные были положены в неглубоких скудельницах (до 1,5 м) без гробов, тесно прижатые друг к другу, на спине, в нательных рубахах и имели позы, в которых их застала смерть. Это объясняется тем, что погребение совершалось в декабре, и трупы к этому времени сильно закоченели. Однако все убитые были похоронены по православному обычаю, т.е. с ориентировкой восток-запад. Большинство погребенных имели следы насильственной смерти: застрявшие в костях наконечники стрел, отрубленные головы и кисти рук; черепа и кости скелетов имели следы рубящего оружия (Даркевич,Борисевич,1995. С. 372-385). Судя по летописным данным и сохранившимся книжным миниатюрам, в средневековье убитых воинов так же хоронили прак-тически в нательном белье. Одежда, обувь, оружие, доспехи - все шло в великокняжескую казну.
Вопросов было много, но не было ни одного ответа. Поэтому на первоначальной стадии было решено проверить все существовавшие и наиболее правдоподобные версии в этом направлении.
В 1983-1984 гг. отрядом экспедиции под руководством А.П. Мошинского были проведены раскопки кургана на реке Смолке. Результаты исследований показали, что курган относится к эпохе ранней бронзы и не содержит впускных погребений более позднего времени. Одновременно велась разведочная шурфовка в урочище «Курганы», которая также не дала результатов. В 1985 г. археолого-геофизические работы проведены в районе храма Рождества Богородицы в с. Монастырщина. Рядом с храмом были заложены пять поисковых траншей. Поисковые работы осуществлялись еще на трех траншеях на самой высокой точке правого берега р. Дон восточнее села. Но никаких следов погребений обнаружено не было. Вокруг храма проводилась серия геофизических работ и электроразведка, которые позволили четко оконтурить границы могильного поля. На месте одной из мощных аномалий за алтарем храма в 1989 г. был заложен небольшой раскоп, который вскрыл один из родовых участков могил ХVIII-ХIХ вв. Самое раннее погребение, расположенное на материке, датировалось по погребальному инвентарю концом XVII в. Таким образом, осуществленный цикл исследований показал, что ни у монастырщинского храма, ни в кургане на реке Смолке, ни в урочище «Курганы» могилы 1380 г. обнаружены не были.
Проведенные работы убедили, что традиционными методами проблему решить не удается. Необходимо было подключать к поисковым работам новые методы исследований. Тем более, что, как показали архивные исследования, готовых алгоритмов подобных поисковых работ в России не существует. Исследования в данном направлении были возобновлены в 2001 г. Было решено продолжить отработку дистанционных методов исследований, позволяющих проводить поисковые работы на широкой площади. С этой целью к работам на месте сражения были подключены аэрофотосъемка и геоэхолокационная разведка. В ходе авиационной разведки выявлен участок древних заплывших котлованов в районе Зеленой дубравы. Местное население считало, что это следы старого скотомогильника. Однако геофизические и геоэхолокационные исследования данных микроуглублений показали, что это следы древних карстов, не имеющие отношения к антропогенным объектам. В настоящее время ведется работа по дешифрированию аэрофотосъемки.
Одновременно возникла еще одна версия локализации могил. В 1957 г. московским археологом С.А. Изюмовой был обнаружен грунтовый могильник в с. Монастырщина (Изюмова, 1990. С. 82-85). Раскопки могильника С.А. Изюмовой 1957 г. и М.И. Гоняного 1984 г. (Недошивина, Гоняный, 1988. С. 48-49) показали, что могильник относится к золотоордынскому периоду бытования древнерусского населения Куликова поля и существовал в конце XIII - середине XIV вв.
Это ближайший из известных погребальных памятников Куликова поля, который существовал практически до Куликовской битвы. Расстояние от эпицентра сражения до этого могильника не превышает 4 км. Учитывая тот факт, что русское войско состояло из глубоко верующих христиан, то имеются большие основания полагать, что убитых в сражении подхоронили рядом с уже заброшенным кладбищем на освященной земле. В настоящее время могильник сильно разрушен современной усадебной застройкой села. В 2003 г. возобновились раскопки могильника отрядом экспедиции под руководством О.Н.Заидова. Синхронно на территории могильника и рядом с ним была проведена разведочная шурфовка и осуществлен значительный по объему цикл работ по геофизической и электроразведке. Последние показали наличие на высоком берегу Дона ряда аномалий, вытянутых в широтном направлении и очень похожих на древние траншеи. Вполне вероятно, что мы находимся на пороге одного из главных открытий, связанных с Куликовской битвой. Исследования 2005 г. должны все прояснить. И даже при отрицательном результате поисковые работы будут продолжены, так как направлений дальнейших поисков несколько, и все они до конца не исчерпали своих возможностей.
Библиографическая ссылка:
Наумов А.Н. «И стояше князь великий за Доном осмь дний, доколе разобраша телеса християнские от нечестивым, и похорониша христиан...»/ Андрей Наумов // Тульский краеведчский альманах №3. - 2005. - С. 6-11
Комментариев нет:
Отправить комментарий