Деревянное изваяние Николы Можайского в тульском храме

Василий ПУЦКО

Интерес к деревянной скульптуре в России в одних случаях приводил к ее развитию, в других — к ее изучению. Чаще всего оказывались на виду наиболее ранние либо самые известные изваяния, как, скажем, пермские памятники [1]. Значительно меньше известны современные образцы резьбы или иркутские [2] И совсем не мало известно о среднерусских произведениях, за исключением находящихся в Москве [З], а также происходящих из Рязанщины [4] А ведь когда-то резные иконы были известны как в Калуге, так и в Туле, где, впрочем, и сегодня можно видеть отдельные почитаемые изваяния. Одно из них находится в трапезной Дмитровской кладбищенской церкви Тулы, расположенной на окраине Чулковской слободы, освященной в 1801 г.[5], и помещено у северной стены.
Рельефное изображение св. Николы, по высоте не превышающее полутора метров, помещено в киот с трехлопастным завершением. Святитель представлен, по обычаю, в фронтальной позе, в епископском облачении, с широко разведенными в стороны руками, в которых сабля и модель храма (трехглавая, упрощенных форм).

Резчик при работе был ориентирован скорее всего на иконописное изображение или же гравюру XVIII в., но при выполнении изваяния привнес в него элементы натурализма. Никола облачен в синий подризник с широкой каймой и красного цвета фелонь. Епитрахиль, палица и украшенный четырехконечными крестами омофор светло-охряного тона; на голове золоченая митра. Впрочем, существующая раскраска новая и едва ли соответствует первоначальной, судить о которой может позволить лишь реставрация произведения. При его осмотре, 2 июля 1985 года, к нам подошла дряхлая старушка, до того тихо дремавшая невдалеке, и рассказала о том, что изваяние вскоре после войны было привезено из Мценка здесь служившим священником о. Иоанном Горяновым, и что тогда же была доделана отсутствовавшая левая рука с храмом. Надо признать, что мастер очень неплохо справился со своей задачей, и лишь при внимательном изучении моделировки складок рукава подризника можно заметить отличие в манере их передачи по сравнению с резьбой правой руки.

Действительно, это изваяние типологически очень напоминает некогда хранившееся в Николаевской соборной церкви Мценска и отождествляемое с явившимся в 1415 г., но об их идентичности не может быль и речи: иные пропорции, иной характер омофора и палицы, руки несколько приподняты, но на голове подобной же формы митра [6]. Знаменитая статуя, привезенная во Мценск из Москвы по инициативе митрополита Фотия, давно погибла в один из пожаров, и в XVIII в. была заменена новой, чтившейся за древнюю. Именно на нее и ориентирована реплика, теперь находящаяся в Туле.
Описываемое изваяние заслуживает внимания, прежде всего, как представляющее тот заключительный этап развития образа Николы Можайского в русской деревянной скульптуре, который для исследователей представлялся лишенным интереса. В сущности это явление нового времени, лишь опирающееся на средневековую традицию, с явным стремлением к ее модификации с учетом европейского художественного стиля. В Россию уже успел прийти классицизм, существенно видоизменивший церковную архитектуру. В отличие от барокко, скульптура уже не находит себе столь почетного места, которое она прежде занимала в иконостасе, располагаясь не только на створках и в коруне царских врат, но также на ярусах и особенно в верхней части. Уже успели выйти из моды, впрочем, так и не получившие широкого распространения, открытые престолы из четырех причудливо изогнутых завитков с посаженными на их вогнутых частях резными фигурами евангелистов, в золотых и серебряных одеждах, с лицами, руками и ногами, раскрашенными под натуру. Но чтимые резные изображения, несмотря на петровский указ 1722 г., не исчезли, и в случае утраты прежних появлялись новые, определенными чертами отличавшиеся от предшествующих. Может быть, их основное отличие в том, что на смену полихромному плоскостному рельефу, приближавшему резьу к живописной иконе, приходит обычная скульптурная моделировка объема. Обычно она сопровождается сближением принадлежностей архиерейского облачения святителя современными реалиями, отчасти утрируемыми. В данном случае, это касается узкого для XVIII в. омофора и неестественно малой ромбовидной палицы с декоративными кистями.
Отмеченные особенности свойственны не только находящейся ныне в Туле резьбе: нечто подобное видим и в позднем изображении Николы Можайского из церкви села Зенина Московского уезда, где, кроме того, вместо палицы декоративные ромбы с кистями перенесены на «источники» пояса, сохранившиеся лишь в облачении старообрядческом [7]. Но митра такой же округлой приземистой формы. лишь декорированная несколько иначе. Следует заметить, что она могла появиться только во второй половине XVIII в., придя на смену высокой, почти цилиндрической форме, в какой был представлен Никола Можайский в изваянии, находившемся в Афанасиевской церкви села Вдовце Мосальского уезда Калужской губернии. Митра округлой приземистой формы в скульптуре встречается исключительно редко, тогда как митра в форме короны проникает и в украинские резные фигуры св. Николы, выполненные в XVIII-XIX вв. [8]. Большинство сохранившихся изваяний, однако, относится к более раннему времени, и данное обстоятельство не исключает предположение о редком выполнении таких фигур в самом конце XVIII в. Если догадка справедлива, то резьба находящейся ныне в церкви Чулковской слободы приобретает особую ценность как раритет.
Следует заметить, что изображение Николы Можайского в митре появляется уже в гравюре, помещенной в «Акафистах» Киево-Печерской печати 1б74 г. Невозможно установить, обязано ли оно уподоблению определенному пластическому оригиналу или же его возникновение несет следы графической адаптации модели. Однако в XVIII в. получает распространеие обычай изображать св. Николу в митре на иконах и в деревянной полихромной резьбе и даже снабжать металлическими чеканными митрами более ранние изваяния. Так, например, была украшена фигура Николы Можайского начала XVI в. в Успенском соборе Перемышля Калужской губернии [9], подобным образом поступили и с изваянием XVII в. в подмосковной Верее [10]. Следовательно, при изготовлении фигуры для Мценска следовали новой иконографической традиции, в данном случае усиленной еще тем, что в таком виде была и фигура, которую выдавали за древнюю.
Расписанное рельефное изображение сегодня по своему общему характеру отчасти напоминает манекен, хотя это являлось своего рода нормой, о чем свидетельствуют образцы средневековой полихромной скульптуры, служившей моленным образом в Византии, на Запале и в России. Различие между ними скорее иконографическое и стилистическое, причем иногда не слишком принципиальное.
Если хранящееся в тульском храме изваяние воспринимать в контексте современной ему русской художественной культуры, то оно скорее должно быть соотнесено с образцами декоративной пластики второй половины XVIII в., яркими примерами чего служат выразительные изваяния евангелистов в Сольвычегодске и иные разнообразные фигуры, иногда определенно прозападного характера [11]. Описываемое изображение в целом свободно от этих тенденций Оно скорее отмечено фольклорным восприятием образа, казалось бы мало соответствующим признакам профессиональной резьбы, указывающей на связь с городской культурой рубежа XVIII-XIX вв.
Рассматриваемое изваяние, при всех его отмеченных особенностях, принадлежит к широкой художественной традиции в пластическом осмыслении сакрального образа, начало которому положила полихромная скульптура Николы Можайского XIV в. [12].
По преданию, в 1380 г. подобный деревянный образ, исполненный в технике резьбы, был занесен из Литвы в Епифань. Фигура, которая находилась в местном соборе, в действительности никак не может претендовать на столь почетную древность, но само существование такой легенды весьма показательно для сознания чужеземного происхождения фигуры святителя. В данном случае факт миграции, почти забытый, случайно подтвержден его свидетельницей, совершенно не подозревавшей о том, что сообщаемые ею сведения могут иметь какое-либо значение для истории русской сакральной скульптуры.
1.Серебрянников Н.Н. Пермская древняя скульптура. — Пермь, 1928; Власова О.М. Пермская деревянная скульптура. — Пермь, 1985
2 Евдокимов И. Север в истории русского искусства. Вологда, 1921; Чекалов А.К. Народная деревянная скульптура Русского севера. – М., 1974; Резные иконостасы и деревянная скульптура Русского Севера. – Архангельск – Москва, 1995; Иркутское барокко. – М., 1993.
3 Соколова И.М.Русская деревянная скульптура XV - XVIII веков. Каталог. – М., 2003.
4 Искусство Рязанских земель. – М., 1993. С. 62-101
5 Лозинский Р.Р. Страницы минувшего. Изд. 2-е, испр. и доп. – Тула 2000. С. 64-65.
8. См.: прот. Соколов И. Сказание о явлении чудотворной иконы святителя и чудотворца Николая во граде Мценске.. Изд. 2-е. — Орел, 1895.
7. Соболев Н. Н. Русская народная резьба по дереву. — М. - Л.. 1934 С. 393. Рис. 273.
8. Моздир М I. Украiнська народна деревянна скульптура. — Киiв, 1980. С. 52 - 53.
9 Кашкаров В. М. Очерк истории церкви в пределах нынешней Калужской епархии // Калужская старина. Т. III. — Калуга, 1903. С. 5, 9.
10. Некрасов А.И Древнерусское изобразительное искусство. — М., 1937. С. 336. Рис. 256.
11. Резные иконостасы и деревянная скульптура Русского Севера. Кат. 66-69, 78 84, 86-98
12। Подробнее см.: Петров Н. И. Резные изображения св. Николая Можайского и историческая судьба их. // Тру XI Археологического съезда в Киеве. 1899.Т. 11. — М., 1902. С. 137-145; Виноградов Н. О древней резной чудотворной иконе святителя Христова Николая, находящейся в соборном храме города Можайска, Московской губернии. М, 1900; Некрасов А. И. Художественные памятники Москвы и городов Московской губернии М., 1928. С. 190-193, Рын А. В. Иконный образ и русская пластика XIV-ХV вв., // Древнерусская скульптура. Проблемы и атрибуции. Сб.— М.,1991 С 6-34.

Библиографическая ссылка:
Пуцко В.Г. Деревянное изваяние Николы Можайского в тульском храме /Василий Пуцко // Тульский краеведческий альманах. – 2004. – С. 137-140.