Весточка из прошлого. Воспоминания Федора Ивановича Гаярина о Туле и туляках

Людмила ФРОЛОВА

Телефонный звонок из Москвы. Екатерина Юрьевна Львова сообщает, что после смерти Николая Васильевича Вырубова ей переправили из Парижа ящик с его архивом, касающимся ее родственника князя Г.Е. Львова.

Княжна Е.Ю. Львова спросила - знакома ли мне фамилия Гаярина. Я уточнила: какого Гаярина, оказалось Федора Ивановича. Ответила, что с Вашим дядюшкой Ф.И. Гаярин работал в губернской земской управе, в Манчжурии в 1904-1905 гг.

- Тогда высылаю Вам рукопись его воспоминаний.

Так в моих руках оказалось более сорока рукописных листов.

Федор Иванович Гаярин - дворянин, родился в феврале 1872 г. в Черни Тульской губернии.

Его отец возглавлял мужскую классическую гимназию в Туле, известный педагог, новатор педагогической мысли.

Ф.И. Гаярин окончил физико-математический факультет Московского университета. Активный земский деятель. Как гласный от Чернского уезда, работал в земстве с 1897 г., затем возглавлял уездную управу, с 1903-1906 гг. трудился под руководством князя Г.Е. Львова в губернской земской управе, был в составе трех тульских врачебно-питательных отрядов в Манчжурии, оказывая медицинскую и бытовую помощь раненым русским воинам в годы русско-японской войны 1904-1905 гг.

Принадлежал к прогрессивному меньшинству в земском собрании. Работал в российском и зарубежном Земгоре. Не принял советскую власть, эмигрировал, сильно бедствовал, служил социальным работником, переводчиком, садовником. Умер в 1957 г. в Ницце, похоронен на русском кладбище.

В эмиграции написал свои воспоминания о земской деятельности князя Г.Е. Львова, о русском и зарубежном Земгоре, о природе Тульского края, о 1917 годе в Туле.

Воспоминания Ф.И. Гаярина «подоспели» вовремя. В ноябре 2011 г. исполнилось 150 лет со дня рождения князя Г.Е. Львова.

За последние десять лет достаточно хорошо изучена земская деятельность князя. Этому способствовал «Львовский проект», стартовавший в 2001 г. в городе Алексине, периодически проходящие научно-практические конференции о местном самоуправлении в рамках этого проекта, публикации воспоминаний самого князя Г.Е. Львова, труда Т.И. Полнера, научных работ тульских историков основанных на архивных документах. Имя князя Г.Е. Львова было возвращено России[1].

В работе Т.И. Полнера есть сноска. «Для очерка земской работы князя Львова в Туле я пользовался... любезно представленными в мое распоряжение рукописными заметками Федора Ивановича Гаярина - члена губернской управы, заведовавшего дорожными сооружениями»[2].

История рукописи его воспоминаний такова: они, видимо, были написаны до 1932 года, т.к. в этом году были изданы во Франции воспоминания Т.И. Полнера, который, как мы уже сказали, пользовался рукописью Ф.И. Гаярина[3].

Свой труд Т.И. Полнер посвятил В.В. Вырубову - крупному общественному деятелю зарубежья, постоянному члену совета Зарубежного Земгора. По всей вероятности, рукопись Ф.И. Гаярина хранилась у него. Архив В.В. Вырубова (1879-1963) перешел к его сыну Н.В. Вырубову (1915-2009), который возглавлял Земгор в начале 1980-х гг. После смерти Н.В. Вырубова рукопись воспоминаний Ф.И. Гаярина была передана внучатой племяннице князя Г.Е. Львова - Екатерине Юрьевне Львовой, которая любезно предоставила ее мне для исследования.

Рукопись воспоминаний Ф.И. Гаярина представляет собой написанные от руки, черными чернилами обычные листы 30x21 см, с полями, на некоторых есть приписки, пояснения. Нет только даты написания этих воспоминаний.

Дошедшие до нас рукописные листы начинаются со страницы № 19, судьба отсутствующих 18 страниц - нам неизвестна.

На последней 54 странице стоит подпись Ф.И. Гаярина, причем буква «Ф» написана в старой транскрипции как фита. Прочитав эту рукопись, нам стало понятно, что первые 18 страниц были посвящены земской деятельности князя Г.Е. Львова как гласного Тульского губернского земского собрания и председателя губернской управы. Именно этими страницами и пользовался Т.И. Полнер.

Рукопись воспоминаний, хотя и имеет хронологическую последовательность (от 1897 г. по 1924 г.), но автор излагает материал фрагментарно.

Он писал о тех событиях, в которых участвовал сам, которые более всего ему запомнились.

Рукописные воспоминания Ф.И. Гаярина написаны хорошим русским языком старого интеллигента времен «серебряного века», замечательно сделаны отступления от основной земской темы. Эти отступления посвящены русской природе, временному рабочему календарю крестьянина, рассуждениям о большевистском иге над Россией, «которое рано или поздно народ сбросит с себя»[4].

В воспоминаниях Ф.И. Гаярина затронуты многие вопросы, которые можно обобщить и выделить следующие проблемы:

- деловые и человеческие качества личности князя Г.Е. Львова;

- забота князя о труде и отдыхе членов губернской земской управы - своих коллег-единомышленников;

- романтическое, восторженное отношение князя Г.Е. Львова к русскому крестьянству и пошатнувшаяся после 1917 г. вера в него;

- некоторые аспекты работы Земгора в годы Первой мировой войны, в которой принимал участие Ф.И. Гаярин;

- редкие встречи Ф.И. Гаярина с князем Г.Е. Львовым в эмиграции;

- его короткое эссе о русской природе, деревне.

Проанализируем изложенные Ф.И. Гаяриным факты.

В губернской земской управе Ф.И. Гаярин был самым молодым и многому учился у председателя управы. В его рукописи зафиксировано: «Князь Г.Е. Львов любил проявлять свою инициативу, но понимал, что и его сотрудникам нужно проявлять свою, и часто поощрял ее, поэтому они легко и охотно работали с ним. Он не любил шаблонов, застывших форм, любил творчество, говорил: «дело само укажет».

С ним легко и интересно было работать, он быстро схватывал суть дела, умело и энергично осуществлял его, и его энергия передавалась другим; был очень доступен, всех желавших с ним говорить - принимал, был ласков, в случае столкновений вносил умиротворение»[5].

Воспоминания Ф.И. Гаярина полностью посвящены характеристике той практической работе, которой был занят князь Г.Е. Львов в земской управе. Напомним: председателем управы он был в 1903-1906 гг. Члены управы работали с 9 утра до 5 вечера, часто приходилось собираться и по вечерам. Ф.И. Гаярин писал, что князь Г.Е. Львов вел переговоры с приезжающими из уездов и деловую переписку вне рабочего времени[6]. Чтобы дать возможность своим сотрудникам отдохнуть, князь Г.Е. Львов устраивал поездки то в Ясную Поляну, то в Поповку, в свое имение.

Ф.И. Гаярин вспоминал: «Раз как-то в весенний солнечный день после занятий в управе дружной земской семьей - кн. Г.Е. Львов, О.Е. Арбузов, В.Л. Любенков, Н.С. Лопухин и я - сговорились посетить нашего великого земляка Л.Н. Толстого, наняли большую коляску у Лабазова и покатили по Киевскому шоссе, проехали мимо бельгийских доменных печей и выехали в «Засеку» - старинный оплот от нашествия татар, бережно охраняемую лесным ведомством. ...Вскоре за засекой показалась на пригорке Ясная Поляна... Мы свернули с шоссе и вдоль «пришпекта» подъехали к крыльцу дома... Толстые встретили нас с обычным своим радушием, как желанных гостей, пригласили обедать. Лев Николаевич и Софья Андреевна знали нас и родных наших, говорили об общих знакомых и о земских делах»[7].

Далее у Ф.И. Гаярина: «Г.Е. (так в рукописи, Георгий Евгеньевич. - А.Ф.) хотел показать своим сотрудникам Поповку, которую так любил - имение князей Львовых... Это было небольшое старинное имение, с церковью вблизи дома. Нас встретила сестра князя - княжна М.Е. Львова и старший брат Вл.Е. (так в рукописи, Владимир Евгеньевич. - А.Ф.).

Г.Е. водил нас и показывал свои любимые детища: водопровод, который вел ключевую воду из р. Кобылки за 3 версты; раньше крестьяне пили плохую воду из пруда; он убедил их построить совместно с ним этот водопровод. Яблочный сад на 54 десятинах, его руками посаженный и ухоженный и обрезываемый. Яблони хорошо приносили, и яблоки отправляли в Москву, на т.н. «Болото»[8], лесопильный завод, им устроенный, делавший ящики и стружки для упаковки яблок и для продажи. Производство яблочной пастилы, продававшейся в Москве в лучших гастрономических магазинах. Показал лавку с крестьянским товаром, им устроенную и успешно торговавшую. Двухклассное училище Министерства Народного Просвещения, об учреждении которого он хлопотал в Министерстве, получил от него средства и выстроил, наконец, мы видели его садовницу - бабу в поневе, которая с успехом выращивала разные овощи и дыни. Мы рады были видеть Поповку, где он провел много лет жизни, начиная с детства - среди крестьянского населения и где много сделал полезного»[9].

Эти факты, приведенные Ф.И. Гаяриным в его рукописи воспоминаний, ни у кого из мемуаристов больше не встречаются. Мы узнаем, что князь Г.Е. Львов заботился об отдыхе своих сотрудников, члены губернской управы трудились и жили дружной земской семьей.

Ф.И. Гаярин считал, что в земской деятельности князем Г.Е. Львовым двигала неутомимая, самоотверженная любовь к народу, князь действительно любил русского мужика. «Эта любовь была в нем с юных лет, когда он рос среди крестьянских мальчиков.

Деревенская жизнь давала пищу его сердцу и уму. Он всегда считал, что лучше всего учиться по книгам природы, как крестьяне»[10].

И далее:

«Как художественно описал он незадолго до смерти свои детские деревенские впечатления! В детстве он так любил лес, мечтал жить в лесу лесным сторожем. В языке кн. Львова слышались народные выражения и поговорки. Среди народа он встречал хороших, мудрых людей, о которых сохранил светлую память. Он, как В.Л. Любенков и многие другие земцы, считал, что не следует навязывать крестьянам реформы, выработанные другими, а дать им, прежде всего, свободу...»[11].

Свобода наступила в феврале 1917 г. Ф.И. Гаярин вспоминал:

«Когда Г.Е. (так в рукописи. - А.Ф.) только что возглавил Временное правительство, я сомневался, что он сможет управлять Россией при этих необычайных событиях: по природе своей он был способен миловать, а не карать, был миротворец, а военное время и общая распущенность требовали суровой дисциплины»[12].

Мемуарист приводит следующие факты:

«Развал, пропаганда на местах все усиливались, приезжали агитаторы из Петрограда, говорили, что теперь все общее, землю и помещичье имущество можно брать, ссылаясь на министра земледелия В. Чернова[13]. В Тулу прибыли 200 матросов из Петрограда для разгрома имений, и действительно, через 2 дня многие помещичьи имения запылали. Толпы крестьян ночью шли с агитаторами во главе из имения в имение, большей частью пьяные от разгрома винокуренных заводов, забирали все, что можно было, и зажигали постройки; сколько погибло старинных библиотек и картин; в сожженном Моховым имении Шатиловых[14] велись подробные сельскохозяйственные записи об урожаях, наблюдения погоды с 1800 года. Все сожгли и разгромили»[15]. Умеренный конституционалист Ф.И. Гаярин тяжело, с болью вспоминал эти события. Он дважды встречался в Петрограде с князем Г.Е. Львовым, считал необходимым, чтобы правительство проявило власть. «Но Г.Е. как и прежде верил в мудрость, благоразумие и творческую силу русского народа»[16], - заключал автор.

«Ввиду огромного влияния Совета солдатских и рабочих депутатов на массы, кн. Львов полагал необходимым считаться с ним, договариваться. Но его дарование и жизненный опыт здесь не помогли, возможности сговора не было. Совет усматривал в этом ... слабость правительства и не поступался своими требованиями, а еще усиливал их». «...Г.Е. всегда умел находить выход из самых трудных положений, но теперь он не видел выхода»[17].

По мнению Ф.И. Гаярина, Совет не представлял народ, не выражал голос народа, а народ молчал. «Лучшие люди народа не одобряли присвоения путем насилия и грабежа, но с ними не считались». Далее в тексте: «Г.Е. меня спрашивал, продолжаю ли я верить в мудрость русского народа; мне казалось, что он стал колебаться, но все же надеялся, что мудрость народа со временем возьмет верх»[18].

Бывали среди крестьян «труженики», которые трудились, советовали, были прозорливы, «князь Г.Е. Львов знал таких мудрых людей и в трудное время жизни стремился найти душевный покой у старцев Оптиной пустыни, вышедших из народа»[19].

Действительно, дважды в своей жизни: в 1903 г. после смерти жены и в 1917 г. после ухода из Временного правительства - князь Г.Е. Львов подолгу жил в Оптиной пустыни, старцы которой благотворно влияли на его душевное состояние.

Из воспоминаний Ф.И. Гаярина мы узнаем, что образованный в 1914 г. Союз земств и городов, Земгор, тотчас начавший устраивать склады белья, медикаментов, узловые распорядительные пункты по перевозке раненых и больных, шитье белья, сначала не допускали на фронт чиновники верховной санитарной части. И только в сентябре 1914 г. «командующий 9 армии генерал Брусилов, сломав все препятствия, изъявил желание принять земские перевязочно-питательные отряды»[20].

Георгий Евгеньевич телеграммой вызвал Ф.И. Гаярина для работы в освобожденной Галиции, во Львове. Там работали еще два туляка: граф И.Л.Толстой, служивший в Красном Кресте, и граф В.А. Бобринский, издававший во Львове русскую газету[21].

Митрополит Волынский Евлогий (Георгиевский) тоже туляк, одоевец, работал над торжеством Православия[22].

Начавшееся отступление русских войск из Галиции вызвало наплыв беженцев, рост эпидемий. Земгор работал среди мирного населения, организуя отряды врачей, сестер милосердия, борьбу с эпидемиями.

Князь Г.Е. Львов представлял своим коллегам по Земгору действовать самостоятельно, но все держал под контролем[23]. Это были последние дела князя Г.Е. Львова на русской земле.

В воспоминаниях Ф.И. Гаярина есть описание редких встреч с князем в Париже, куда наведывался автор из Ниццы. «Князь Г.Е. Львов рассказывал о помощи Земгора учащимся беженцам, но уже не было его прежнего увлечения: он видел нужду, но возможностей для его кипучей деятельности не было. Г.Е. с охотой говорил о своем домашнем труде по починке и переделке мебели, которую он покупал у старьевщиков и приводил ее в хороший вид. Ему нравилось обрезать плодовый сад барона Нольде в окрестностях Парижа, вспоминал свою Поповку»[24].

Последний раз они виделись в 1924 г. Князь Г.Е. Львов однажды позвал Ф.И. Гаярина к себе завтракать, сказав, что будет русская пища - редька, черный хлеб и пр. За завтраком (вместе с Евгенией Павловной Писаревой) Г.Е. говорил о будущей поездке в Америку, хлопотать о средствах Всероссийского Земгора, оставшихся после Первой мировой войны в американских банках. Е.П. Писарева уговорила Ф.И. Гаярина поехать вместе с князем, заботясь о его здоровье»[25]. Ф.И. Гаярин был связан делами в Ницце и поэтому, и по многим другим причинам поехать не смог.

Князь Г.Е. Львов скончался в Париже в 1925 г., Ф.И. Гаярин прожил еще более 30 лет.

В своих воспоминаниях Ф.И. Гаярин восхищался мемуарами князя Г.Е. Львова, особенно теми их страницами, которые посвящены русскому крестьянству, деревне. Он попробовал сам вспомнить, как там было, в России, с тоской и любовью писал о русской природе, о русском мужике. Вот эти строки.

«Деревенский человек живет с природой, его душа созвучна с ней и ею проникнута. В марте начинает пробуждаться природа от долгого зимнего сна. Оттаивают крыши, и с них стекают капли, оттаивают пригорки, и над ними кружатся в высоте и заливисто поют жаворонки, набухший водою снег тает, журчат ручьи и льются в речку, лед трескается и приходит в движение, идет лед и полая вода, летят с юга стаи перелетных птиц.

Лошади и коровы, обросшие за зиму мохнатой шерстью, линяют, стоят во дворе и нежатся на солнце. Галки садятся им на спину, выхватывают клоки шерсти и улетают с ней в гнезда. Грачи прилетают, басисто и радостно гаркают, спешат устраивать гнезда... Деревья и кусты наливаются соком, лозины уже цветут, выпускают свои золотистые, пушистые, пахучие сережки, пчелы неумолкаемо жужжат в них, на Егория (6 мая н. ст.) выгоняют скотину на выгон и в поле, хотя взять там нечего, - чтобы ее после долгой зимы пообветрило.

И человек участвует в общем пробуждении и приступает к весеннему севу, бабы и девки идут к любимому дереву - белой березе, одевшейся нежными светло-зелеными листочками, поют в честь нее и весны старинные песни и завивают венки.

Солнце поднимается день ото дня все выше и больше греет, свежая зеленая трава растет на лугах вперемежку с голубыми незабудками, овсы зазеленели, рожь к Николе (22 мая н. ст.) поднялась выше колен. По ночам льются в лесу вдохновенные песни соловьев, с лугов доносится крик дергачей. Земля прогрелась, сажают картошку, капусту, огурцы и прочую огородину.

Около Петрова дня (12 июля н. ст.) идут покосы. Любо глядеть, когда мужики большой деревни выходят рано утром - косить общественный луг со тщательно отбитыми и отточенными косами, ровными взмахами звучно режут росистую траву, ложащуюся рядами. Когда трава пообсохнет, бабы и девки приходят в нарядах как на праздник и растрясают ее граблями, потом сгребают в валы и копны и поют песни. Когда сено высушено, приезжают телеги; копны делят без споров и накладывают в воза пахучее сено».

«В памяти у меня особенно остался покос в селе Никольское-Вязем- ское Чернского уезда, на Петров день 29 июня (ст. ст.) 1910 г., когда собрались туда к Серг. Л. Толстому, в его имение, Лев Николаевич, Софья Андреевна, Александра Львовна, д-р Д.П. Маковецкий, Ге и я. Все мы любовались косьбой мужиков большого села Никольское-Вяземское, по ту сторону реки Черни (это было за 4 месяца до смерти Льва Николаевича; он был тогда - еще бодрый, много ходил)[26].

Рожь выколашивается и цветет, издает хлебный запах, при малейшем дуновении ветерка по ней движутся волны, она буреет и наливается. Овсы пошли в метелку, в них не умолкают перепела.

Цветет гречиха белыми душистыми цветками, с них деятельно берут пчелы.

В жаркий день, в лесу, на полянах - неумолчный гомон, трескотня кузнечиков и пение пташек.

Ждут не дождутся, когда рожь поспеет, хлеба не хватает, наконец, поспела. Ее выходят косить рано по утру, каждый на свой надел, приступают с благоговением, совершают «закос», покосят на этот раз немного, поправят косу с крюком; бабы со свяслами[27] за спиной ловким движением связывают снопы и стаскивают их в крестцы. Привозят на гумно и обмолачивают цепами для новины».

«Посев - завершение круга работ и в то же время начало нового; благоговейно разбрасывает сеятель семена, призывая Божье благословление на свой труд, он полон важности и необходимости труда - это его священнодействие».

«Мужик работает, зная, что дело его - необходимое и полезное для него и для других, любя это дело и, стараясь сделать его возможно лучше, не стремится отличиться перед другими, перегнать или получить похвалу; спешит тогда, когда само дело этого требует в рабочую пору, «когда день год кормит».

«Хотя и трудна бывала жизнь мужиков, но она давала им и радости. Любили гонять лошадей в ночное, чтобы лошади отдохнули и набрались сил. Слушать, как они звучно жуют траву, временами пофыркивая. Собравшись в кружок, заводили разговоры о лошадях, о их повадках, выносливости, о коновалах - искусных лекарях лошадей и скота, обходящих Русь и Балканы с котомкою за спиной...»

«В ночном... любили вспоминать о старине, о дремучих лесах, о разбойниках «орлах», которые сидели по лесным оврагам (оттуда название «Орлов верх»). Как в старину их деды ездили ... на юг за солью, в те времена очень дорогой, как ходили на заработки в вольные степи косить».

«От старины остались широченные большаки, поросшие муравою, иногда называвшиеся муравками, местами обсаженные березами, местами лозинами, очень важные для прогона скота...

Любит народ свою старину, в песнях вспоминал Хвалиское синее море, белых лебедей. Народ сохранил старинные обряды и песни: хороводные, свадебные, венчальные, причитания по покойникам».

«Деревня для мужика - нечто органическое целое, имеет своеобразную, неповторимую прелесть. Когда судьба закинет его в город, ему не достает этой деревни с ее особой жизнью, с ее полями, лесом, водами, не достает односельчан, которых он понимает по первому слову, с которыми он может по душам поговорить, а в случае нужды помогут; нет в городе деревенского покоя и тишины; взоры его обращаются к родной деревне, его мечты уехать хотя бы под старость домой».

Вот такие размышления Ф.И. Гаярина. Эти воспоминания многое говорят нам об их авторе: человек образованный, активный земский труженик, любивший Россию и русский народ, тосковавший на чужбине по Родине, он счел нужным на закате своей жизни оставить свои мысли на бумаге, понимая, что его жизнь была связана с видным земским и государственным деятелем - князем Г.Е. Львовым. Федор Иванович Гаярин и сам остался в истории тульского земства, в истории тульского края.

1. Полнер, Т.И. Жизненный путь князя Георгия Евгеньевича Львова /Т.И. Полнер. М.: Русский путь, 2001; Львов, Г.Е. Воспоминания / Князь Г.Е. Львов. М.: Русский путь, 2002; Местное самоуправление: традиции и современность. Материалы первой региональной научно-практической конференции, посвященной 140-летию со дня рождения князя Г.Е. Львова. Алексин, 2002 г.; Князь Львов, Г.Е. Возвращение имени / Князь Г.Е. Львов. Калуга, 2006.

2. Полнер, Т.И. Жизненный путь князя Г.Е. Львова /Т.И. Полнер. М.: Русский путь, 2001. С. 85.

3.Трубников, Ю.А. Наследие князя Львова. Земгор в 2001 году: [вступит, статья] / Трубников Ю.А. // Полнер Т.И. Жизненный путь князя Г.Е. Львова. М.: Русский путь, 2001. С. III.

4. Гаярин, Ф.И. Рукопись воспоминаний. С. 54.

5. Там же. С. 23,32.

6. Там же. С. 19.

7. Там же. С. 20.

8. Название деревни.

9. Гаярин, Ф.И. Рукопись воспоминаний. С. 21.

10. Там же. С. 22.

11. Там же. С. 22.

12. Там же. С. 44.

13. Чернов был эсером.

14. Новосильский уезд, тогда в составе Тульской губернии

15. Гаярин, Ф.И. Рукопись воспоминаний. С. 45.

16. Там же. С. 43.

17. Там же. С. 44.

18. Там же. С. 44.

19. Там же. С. 28.

20. Там же. С. 34.

21. Там же. С. 35-38.

22. Там же. С. 39.

23. Там же. С. 41-42.

24. Там же. С. 51.

25. Там же. С. 51.

26. Сокращение в подлиннике, даты православных праздников указаны нами.

27. Соломенный жгут для связывания снопов.

Библиографическая ссылка:

Фролова Л. Весточка из прошлого. Воспоминания Федора Ивановича Гаярина о Туле и туляках / Л. Фролова // Тульский краеведческий альманах. - 2013. - Вып. 10. - С.70-76.