«Повергая к стопам Вашим…» (О настроениях армии и тыла в начальный период Первой мировой войны)

И.Н. Авдюшкина

19 июля 1914 г. (1 августа по новому стилю) Германия объявила войну России. Началась Великая война, захватившая в водоворот военных событий 38 государств с населением свыше 1,5 млрд человек. Война, ознаменованная первым масштабным применением танков, авиации и химического оружия, война с огромным количеством человеческих жертв.

На следующий день в Зимнем дворце прошел торжественный молебен, по завершении которого один из совершавших его священников прочитал императорский манифест о начале войны, в котором император обращался к своему народу со следующими словами: «Мы непоколебимо верим, что на защиту Русской Земли дружно и самоотверженно встанут все верные Наши подданные. В грозный час испытания да будут забыты, внутренние распри. Да укрепится еще теснее единение Царя с Его народом, и да отразит Россия, поднявшаяся как один человек, дерзкий натиск врага». Затем, приблизившись к алтарю и взяв в правую руку Евангелие, император обратился к присутствующим офицерам со следующими словами: «В вашем лице я приветствую всю мою армию. Торжественно клянусь не заключать мира до тех пор, пока на российской земле не останется ни единого врага!»

Через несколько минут монарх вышел на балкон, и при его появлении множество людей, заполнивших площадь перед Зимним дворцом, как один упали на колени и запели государственный гимн.

В тот момент русские люди были охвачены тем же порывом, что воодушевлял их прадедов в 1812 году, но на этот раз жертвы, потребовавшиеся от них, оказались слишком велики.

Исследователи описывают обстановку в России в то время следующим образом: «Всех объединил общий патриотический порыв. В стране проходили спонтанные манифестации — многотысячные толпы в разных городах России несли русские национальные знамёна, портреты Николая II, цесаревича Алексея, великого князя Николая Николаевича, иконы, звучали колокола, служились молебны, а русский национальный гимн «Боже, Царя храни!» непрерывно исполнялся и на улицах, и во всех собраниях».

Исправник Белевского уезда Тульской губернии в своем рапорте на имя губернатора пишет 31 июля 1914 г., что устроенная жителями города Белева патриотическая манифестация началась примерно в 10 часов вечера в центре города, а затем остановилась около квартиры уездного воинского начальника. Когда он вышел к толпе, его стали просить послать телеграмму с выражением верноподданейших чувств, на что подполковник Подкопаев согласился и немедленно послал означенную телеграмму. «К дому городского Головы манифестация не подходила, так как жителям города Белева известно, что городской Голова ложится спать в 9 часов вечера»[1].

С первых дней войны российские газеты и журналы, в том числе и «Тульские губернские ведомости», публикуют высочайшие манифесты и указы, связанные с началом войны, различные патриотические статьи. Почти в каждом номере губернской газеты печатаются приветственные телеграммы императору от жителей Тульской губернии и ответы Николая II на эти телеграммы.

25 июля 1914 г. в адрес Его Императорского Величества из Тулы была отправлена телеграмма следующего содержания: «Тульская городская Дума, потрясенная посягательством Германии и ее союзных государств на славу и честь Российской империи, преисполнившись единодушною готовностью жертвовать на благо дорогого Отечества и жизнью и всем достоянием, Всеподданнейше повергает к пам ВАШЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА одушевляющие ее чувства горячей любви и верноподданнической преданности. Да дарует Господь доблестному войску Твоему, Самодержавный Государь, скорую и полную победу ради мира, столь необходимого для благополучия всякого государства»[2].

Всего через два дня начальником губернии А.Н. Тройницким была получена из Петергофа ответная телеграмма: «Передайте Тульской городской Думе мою искреннюю благодарность за выраженные чувства преданности и пожелания нашим войскам. Николай».

29 июля 1914 г. тульский губернатор А.Н. Тройницкий отправил телеграмму от имени тульского купечества: «Тульское русское купечество, экстренно собравшись и вознеся Господу Богу молитвы о даровании победы доблестному Русскому воинству, единодушно просит меня повергнуть к стопам Вашего Императорского Величества верноподданнические чувства любви и преданности и, ассигновав в мое распоряжение четыре тысячи рублей на нужды семей жителей города, призванных из запаса на войну, и одну тысячу в пользу местной общины Красного Креста на устройство лазарета для раненых воинов, сгорает желанием и впредь положить все свои силы к облегчению участи семей дорогих воинов и их самих, ушедших на защиту чести и достоинства родины»[3].

30 июля 1914 г. на имя Его Императорского Величества ушла телеграмма от служащих, мастеровых и рабочих Тульского Императора Петра Великого Оружейного завода: «Повергая к стопам Твоим, Великий Государь, чувства беспредельной преданности и любви, мы, Твои верные оружейники, приложим все наше старание и умение к успешному снабжению армии необходимым оружием и обеспечим от нужд семьи тех рабочих, которые призваны Тобою, Государь, на защиту Родины». На этой телеграмме Николай II оставил собственноручную резолюцию: «СЕРДЕЧНОЕ СПАСИБО МОИМ ТУЛЬСКИМ ОРУЖЕЙНИКАМ»[4].

Ни одна из телеграмм, отправленных в адрес императора, не оставалась без ответа. Например, 11 августа 1914 г. тульский губернатор получил из канцелярии Министра внутренних дел письмо: «Государь император высочайше соизволил сердечно благодарить 1/ Епифанскую городскую думу и население города Епифани, 2/ Каширское земское собрание, 3/население города Белева и 4/ратников ополчения Одоевского уезда за верноподданнические чувства, выраженные по поводу открытия военных действий»[5].

Патриотические и поздравительные телеграммы писали в действующую армию и по случаю военных побед. «Ваше Императорское Величие! С глубоким восторгом и трепетною горячей радостью встречая вести о победах и подвигах нашей дорогой и родной армии, мы, воспитанницы Тульской первой женской гимназии, осмеливаемся усердно просить Ваше Императорской Величество в восторженном хоре общей радости услышать робкое выражение и нашей безграничной любви к Государю и его Царственной семье, к нашему Великому Христолюбивому воинству и к Матери-Родине, быть достойными дочерьми которой составляет нашу заветную мечту»[6].

Однако не все россияне испытывали такой патриотический подъем по поводу начала войны. Очень многие понимали, какие страшные жертвы придется принести русскому народу в этой войне. Великий русский писатель Иван Алексеевич Бунин воспринял Первую мировую войну как величайшее потрясение и предзнаменование крушения России. Уже 14 сентября 1914 г. он написал воззвание с протестом против жестокостей немцев, которое было опубликовано в газете «Русское слово» и некоторых других. Воззвание подписали К. Арсеньев, И. Бунин, М. Горький, П. Струве, И. Белоусов, А. Серафимович, С. Скиталец, И. Шмелев, Н. Телешов, В. Васнецов, А. Корин, К. Коровин, Л. Пастернак, С. Коненков, А. Бахрушин, А. Нежданов, Г. Пирогов, Л. Собинов, М. Ермолова, В. Качалов, К. Станиславский, А. Южин-Сумбатов, Ф. Шаляпин, В. Немирович-Данченко и другие представители общественных организаций, редакций журналов, писатели, критики, журналисты, артисты, художники, ученые, педагоги, всего 259 подписей. «К родине и ко всему цивилизованному миру обращаем мы наш голос. То, чему долго отказывались верить сердце и разум, стало, к великому стыду за человека, непреложным: каждый новый день приносит новые страшные доказательства жестокостей и вандализма, творимых германцами в той кровавой брани народов, свидетелями которой суждено нам быть…».

В эти первые дни войны Дмитрий Васильевич Поленов, унтер-офицер царской армии, сын художника В.Д. Поленова, написал в своем дневнике: «23 июля. Вся Европа мобилизуется. Германия одновременно с объявлением нам войны вторглась во Францию. Вильгельм зарвался и ищет исхода своему самодурству. В Тарусе оживление, на площади много народа, в соборе идет молебен; провожают ратников, отходящих на войну сегодня ночью…

10 августа. Печальное известие о том, что немцы заняли Брюссель. Немецкие войска вступали, ведя закованных в цепи бельгийских офицеров, привязанных к хвостам лошадей бельгийскими флагами. Двадцатый век такого еще не

видел…»[7].

А в Туле и уездных городах губернии проходила мобилизация. Тысячи туляков уезжали на фронт. Было много добровольцев. На площадях и железнодорожных платформах проходили прощальные молебны, слышались отовсюду плач матерей и жен да частушки под гармонь:

Пойдём, товарищ, добровольцем,

Будем родине служить:

Распроклятого австрийца

Будем вместе с тобой бить.

Собирайтесь-ка, ребята,

Кто к военной службе гож.

Зададим мы немцу перцу,

Пропадёт он ни за грош!

Но и тогда, на фоне всеобщего патриотического подъема, были случаи взяточничества и уклонения от воинской обязанности. Именно о таком факте говорится в прошении старшего унтер-офицера Ф.В. Бабкина на имя тульского губернатора: «Имею честь всепокорнейше просить ваше превосходительство, не откажите сделать для Родины и для всего русского воинства. Мы — воины, и в настоящее время мы стоим на позиции против Германии и Австро-Венгрии, каждый из нас патриот, и это письмо пишет не один человек, а несколько, и в сем письме вас просим: с нами должен идти на военную службу, т. е. в действующую армию против врага купец при станции Птани Ефремовского уезда Никольской Птанской волости... Он большой богач поехал и откупился, и не пошел на войну… Мы вас уверяем, ваше превосходительство, что он здоров и годен на военную службу, а если его не возьмут, то и нам будет обидно. Мы не хотим, чтобы пала вниз лицом наша Тула и наш губернатор. Если его не возьмут, то мы подадим прошение его Императорскому высочеству Николаю Николаевичу, но только жалко вас, сначала нужно обратиться по начальству. Мы так исполнили, а посему ждем вашего распоряжения над купцом Медведевым, который находится на станции Птани, торгует при своей лавке. В том и подписуюсь старший унтер-офицер Федор Васильевич Бабкин»[8].

Со временем поток патриотических акций, воззваний постепенно снижается. В газетах становится все больше публикаций о терпении, готовности к трудностям, о гражданском долге. Появляются, и уже не уходят вплоть до 1917 г., обращения с покорнейшей просьбой к жителям губернии принять участие в работах по изготовлению белья и снаряжения для формируемых госпиталей, для помощи раненым, беженцам, детям фронтовиков, сиротам, военнопленным.

В целом же настроение населения Тульской губернии представлялось, исходя из официальных отчетов, сдержанным и спокойным. Уездные исправники докладывали губернатору, что население к событиям военного времени относится с видимым сознанием и верою в успех русского оружия и в правоту того дела, которое защищает русская армия. Все распоряжения правительственной власти принимаются населением с полным доверием, а всяким начинаниям ее оказывается содействие.

Вместе с тем на всех призывных пунктах, железнодорожных станциях, через  которые проходили воинские эшелоны с мобилизованными, было организовано усиленное дежурство полицейских. 5 августа 1914 г. пристав Чернского уезда доложил по телефону, что команда запасных нижних чинов численностью более 1000 человек, имевшая остановку на станции Горбачево Московско-Курской железной дороги, явилась в поселок на этой станции и на чулане торговца Просвирина сломала замок и похитила 20 бутылок виноградного вина, около пуда колбасы, столько же баранок[9]. Подобные «пьяные» погромы были не редкость на пути следования мобилизованных. Вот почему правительство в середине августа принимает постановление о прекращении торговли алкогольными напитками на всё время войны.

17 августа всем уездным исправникам была отправлена телеграмма за подписью губернатора А.Н. Тройницкого о том, что немедленно прекращается торговля всеми крепкими напитками, кроме ресторанов первого разряда и клубов собраний. И в тот же день из Тулы в Питер ушла телеграмма следующего содержания: «По слову Вашего Императорского Величества вся Россия прекратила употребление крепких напитков. Эта мера благодетельна, продление ее до окончания военных действий является необходимым. Собранные мною Городские Головы — города Тулы и уездных городов Тульской губернии — приемлют смелость о сем доложить Вашему Императорскому Величеству. Жертвуя по мере сил и возможности на нужды раненых, больных и их семейств собравшиеся повергают к стопам своего Самодержавного Государя чувства искренней любви и верноподданнической преданности. Да дарует Вседержитель Самодержавному Государю победу над исконными врагами России»[10].

В ответ на введение сухого закона дворяне Одоевского уезда написали так: «Не имея возможности в словах выразить наш восторг перед величайшим актом в истории мира — запрещении навсегда продажи вина в России, мы решили ежегодно вносить по одному проценту с получаемого нами дохода на пополнение государственной казны и в знак сыновней благодарности ВЕЛИКОМУ ГОСУДАРЮ НАШЕМУ НИКОЛАЮ II Спасителю русского народа. Просим Ваше превосходительство принять наш первый взнос.

Вера Соболева — четырнадцать рублей

Иван Иванов — десять рублей

Андрей Соболев — четыре рубля

Евдокия Егорова — один рубль

Мария Чернопятова — 72 копейки

Евдокия (фамилия неразборчива) — один рубль

Сергей Муравлев — двадцать пять рублей»[11].

На этой телеграмме государь собственноручно написал «Сердечно благодарю за добрый почин»[12].

Но за всей этой внешней парадной стороной войны стояли кровь и смерть, горе и слезы, раненые и изувеченные, вдовы и сироты. Письма с фронта, чудом сохранившиеся в семейных архивах, музейных собраниях — немые свидетельства жизни и смерти.

Из письма К. Ф. Пенькова с фронта: «Многоуважаемые родители папаша и мамаша! Посылаю я вам свое всенижайшее почтение и с любовью низко кланяюсь. Уведомляю я всех своим письмом, что я настоящее время по милости Божией нахожусь жив, здоров, того и вам желаю от Господа Бога — добра и здра вия. Мы стоим в городе Люблин, харчи плохие, едим один раз в день, а купить денег почти не остается и все очень дорого, так что с денег харчиться нельзя, казенного дают фунт хлеба на день, и тот плохой… Бой на реке Висле и гонят пленных, но нам не страшно, только страшно летают неприятельские еропланы… г. Люблин. 12 октября 1914 г.»[13].

Вот так начиналась «Великая война», «Вторая Отечественная», «германская», как ее тогда называли.

И никто не мог предположить, что в результате войны прекратят своё существование четыре империи:

Российская, Австро-Венгерская, Османская и Германская, что страны-участницы потеряют более 10 млн. солдат, около 12 млн. мирных жителей…

И никто тогда не мог знать, сколько россиян отдадут свои жизни за Веру, Царя и Отечество…

1. ГАТО. Ф. 90. Оп. 47. Т. 1. Д. 41532. Л. 87.

2. Там же. Л. 43.

3. Там же. Л. 53.

4. Там же. Л. 111.

5. Там же. Л. 117.

6. Там же. Л.252.

7. Из коллекции Государственного мемориального историко-художественного и природного музея-заповедника В.Д. Поленова.

8. ГАТО. Ф. 97. Оп. 2. Д. 1742. Л.29.

9. Там же. Д. 1740. Л. 123.

10. Там же. Ф. 90. Оп. 47. Т. 1. Д. 41532. Л. 147.

11. Там же. Л. 222.

12. Там же. Л. 217.

13. Из фондов филиала ГУК ТО «Объединение «Историко-краеведческий и художественный музей» «Богородицкий дворец-музей и парк». КП -3900.

Библиографическая ссылка:

Авдюшкина И.Н. «Повергая к стопам Вашим…» (О настроениях армии и тыла в начальный период Первой мировой войны)  / И.Н. Авдюшкина // Тульский краеведческий альманах. - 2014. - Вып. 11. - С.43-47.